28 сантиметров счастья - Анна Шварц

— Туда? — я делаю стойку, указывая дулом пистолета куда-то в кроны деревьев, но Камиль тут же отводит мои руки ниже.

— Нет. Там люди живут. Вон фонарь на земле, давай в него.

Я послушно прицеливаюсь. Расслабляю руки и плечи, чтобы они не дрожали, и медленно, спокойно выдыхаю, делая выстрел. Черт. Пистолет немного уводит в сторону в одно мгновение, и я мажу.

— Нормально, — комментирует внезапно в макушку мне Хирург. Я вздрагиваю от неожиданности. Он оказывается неожиданно близко, и заставляет меня немного понервничать. Надеюсь, нас не снимают сейчас какие-нибудь камеры, — в человека попадешь. Для цыпы этого достаточно. Целься всегда в корпус, а не в голову, руку или ногу. Эта херня для фильмов, а не для реальной жизни. Запомни.

— Ладно. Спасибо, — тихо говорю я.

Маньяк отходит от меня. Я разворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом, задавая простой вопрос:

— Ты вроде как со мной прощаешься? Говоришь именно с такими интонациями…

— Вроде как, — криво улыбается он, — не знаю. Может еще пару раз пересечемся. Может нет. Но кое-какие полезные вещи на всякий случай решил сказать. Давай, цыпа. Прощаться, все же, не буду.

— И ты давай… — растерянно произношу я, глядя, как он уходит обратно к машине. Потом окликаю его, — Камиль!

Он бросает на меня взгляд через плечо.

— Мы можем остаться друзьями, — предлагаю я, понимая, что больше не услышу его дурацких… нет, дерьмовых шуток. Они кажутся ужасными первые секунды. Некоторые из них я вспоминаю чуть позже и мне становится смешно. А еще, каким бы человеком Камиль ни был — он умудрился за это время сделать мне несколько хороших вещей. Начиная с вызова такси в том клубе.

И хотя я говорила, что не хочу его больше видеть и слышать, на самом деле глубоко в душе я понимаю, что буду скучать. Когда до меня доходит, что он действительно собирается исчезнуть навсегда. Это очень странные и противоречивые чувства. Я не должна так относиться к наемному убийце, но у меня не получается молча попрощаться с ним. Поэтому я продолжаю:

— Ты можешь мне позвонить, если вдруг захочется поболтать. Серьезно.

— Я как-то не очень хочу быть тебе другом, цыпа, — скептически отвечает мне Хирург, и я поджимаю возмущенно губы, — меня интересует другое. Позвони мне, как только откажешься от мысли дружить.

— Ну тогда я уж лучше поскучаю по тебе, — шепчу зло я, а он садится в машину, и закрывает дверь с тонированным окном. И потом уезжает со двора. Я бреду к дому, чувствуя себя невероятно одиноко.

Сегодня получился день сплошных расставаний.

* * *

Я просыпаюсь на кровати Рустама, когда за окном уже полная темнота. Мне кажется, будто кто-то секунду назад нажал на дверной звонок. Сон еще тянет меня в теплые объятия. Закрываю устало глаза, и звук, который меня разбудил, повторяется. До меня доходит, что где-то внизу звонит домофон.

Я вылезаю из кровати. Что-то внутри останавливает меня, словно шепнув «на всякий случай захвати подарок». Наверное, это паранойя, но я прислушиваюсь к внутреннему голосу, достаю из прикроватной тумбочки заныканное оружие и пихаю его за пояс штанов, спрятав под свободной футболкой. Ее я одолжила у Рустама. Потом босиком бегу на первый этаж и подхожу к двери. Снимаю трубку и слышу мужской голос:

— Простите за беспокойство, — произносит он, — но тут мужчина утверждает, что вы заказывали доставку. До Садаева я дозвониться не смог, поэтому рискнул вас потревожить. Что мне с ним делать?

— Это мне! — радостно произношу я, — я заказывала кроватку. Пусть занесут.

— Хорошо. Тогда запускаю.

Беспокойство снова цапает душу изнутри. Иррациональное, странное. Я никогда особо не доверяю предчувствиям, потому что они не всегда сбываются, и иногда это просто признак излишней тревожности, но тут я нервно закусываю ногти, посмотрев в зеркало напротив.

Камиль поселил во мне чувство беспокойства, сказав, что Рустама пасет непрерывно мой отец. Одна ошибка — и все завертится снова, и не факт, что в пользу Садаева. Я не уверена, что могу впускать в дом незнакомых людей, когда нет рядом мужа. Что, если это не доставщики?

Я проверяю замок на двери. Закрыт. Потом вспоминаю про панорамные окна на первом этаже и мерзкий холодок продирает спину. Если кому-то будет нужно — они влегкую разобьют эти окна. Я могу даже не успеть убежать наверх.

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть. Меня начинает колотить нервная, адреналиновая дрожь, стирая остатки сонливости. Я стараюсь произнести ровным голосом, чтобы не показать свое беспокойство:

— Кто?

— Доставка, — слышу мужской голос, — кроватку привезли вашу.

— Оставьте коробку у двери. Я потом заберу.

Повисает тишина. Я жду, когда мне скажут что-то вроде «хорошо, всего вам доброго», и можно будет выдохнуть, посмеявшись над своей паранойей… но этого не происходит.

— Нам нужно, чтобы вы расписались, — произносит уже другой голос, — мы не можем оставить товар на крыльце.

— Охрана распишется о том, что мы приняли товар, — парирую я, уже чувствуя, как в моем голосе начинают звенеть нотки нервозности, — я не одета. Не задерживайте меня у двери.

Я тихо снимаю трубку домофона, решив набрать номер охраны, но все, что могу сделать — растерянно потыкать в цифры, не зная их номера. Трубка отвечает мне только длинным гудком. Черт. Заметив кнопку видеонаблюдения, я включаю, и на экране появляется трое мужчин, которые о чем-то тихо шепчутся, стоя прямо перед дверью.

Мне надо бежать наверх. Забрать телефон и позвонить кому-нибудь. Рустаму, Камилю… кто возьмет трубку. Я медленно отступаю назад, но внезапно мужчины отлипают друг от друга и один из них произносит:

— Ладно, мы тогда попросим вашу охрану расписаться. Хорошего вам вечера.

И уходят.

Я ошарашено смотрю, как удаляются их спины. Отбегаю от двери, бегу на кухню, выглядывая в одно из окон, скрываясь в темноте, и смотрю, как мужчины действительно пихают листки бумаги охраннику на кпп, требуя расписаться. Тот ставит короткую подпись, кивает, и трое мужчин уходят к большой грузовой машине.

О, боже. Меня, кажется, отпустило. Даже нервный смешок вырывается. Привет, паранойя. Надеюсь, я скоро не сойду с ума и не стану спать с ножом под подушкой. Надумала себе всякого, а эти ребята, наверное, просто обсуждали, могут ли они взять не мою подпись.

Я бегу обратно ко входу, открываю дверь и вижу большую коробку на пороге. Пытаюсь ее столкнуть с места, но она оказывается просто невероятно тяжелой. Черт, из чего там кроватка? Из кирпичей? Ради интереса я срываю хлипенько приклеенный скотч, и в этот момент коробка внезапно раскрывается сама.

Черт. Нет. Это не просто коробка. И не моя кроватка.

Из нее в полный рост встает мой брат собственной персоной. Как в каком-то фильме ужасов. В грязной белой футболке, испачканной кровью. Он наставляет на меня пистолет, и, пока я ошарашенно хлопаю глазами, из последних сил сдерживая дикий вопль, произносит: