Не время умирать - Ян Валетов

Книжник криво ухмыльнулся.

– …оттуда открывается превосходный вид на Оушен, на многие-многие мили вокруг – любой National Geographic позавидовал бы, только вот нет давно никакого National Geographic. А те журналы, что еще оставались, сгорели в Библиотеке. Он сам их и поджег…

Тим перебрался через ограждение и оказался на мостике.

Вниз лучше было не смотреть. Северный ветер гнал по поверхности Оушена мелкие белые гребни волн, с такой высоты они выглядели, как рябь, но Книжник понимал, что картина обманчива. Океан накатывал на берег, ветер же гнал воду прочь, срывая с гребней хлопья пористой соленой пены, и там, где две могучие стихии встречались – ровно в полосе прибоя, в которой стоял лайнер, вода вскипала бурунами и водоворотами. Воздух был полон мелких соленых брызг, при каждом вдохе рот наполнялся вкусом Оушена. Летели над горизонтом клочья порванных туч, между которыми временами проглядывала луна, и тогда океан на миг становился золотым.

Книжник с замирающим сердцем взобрался на крышу капитанского мостика по скользким скобам, и тут ветер ударил его в полную силу. Корпус корабля больше не закрывал его от воздушных потоков, которые неслись в сторону Ойлбэя куда быстрее, чем любой поезд.

От неожиданности Книжник опустился на одно колено, свел плечи, втянул шею, насколько было возможно, и благодаря этому не упал. Он замер, опустив голову, привыкая к тому, что ветер давит на него, забирается под одежду, силится сбросить вниз. Бронежилет Тим оставил в убежище. Лишний вес мог помешать ему при подъеме, да и при спуске явно был не в помощь, особенно если придется улепетывать со всех ног. Сейчас он пожалел, что на плечах у него нет нескольких лишних фунтов, с ними было бы легче сохранять равновесие.

Книжник с усилием заставил себя оторвать колено от металла и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к трубе. Замер на несколько мгновений, собираясь с мужеством и силами, потом прошел еще десять футов. И еще… И еще…

Он преодолел последние футы и, отдуваясь, вцепился в прутья узкой лесенки, приваренной к огромной дымовой трубе. Тут можно было перевести дух, не опасаясь улететь в воду, здесь он не чувствовал ударов ураганного ветра. В принципе, дальше можно было и не подниматься, взгляд, брошенный вверх, заставил Книжника содрогнуться и сильно пожалеть о планах карабкаться на верхотуру.

Он достал из-за пазухи монокуляр.

С этой высоты можно было, говоря фигурально, заглянуть за горизонт. Но в реальности это никак не влияло на общую картину: Тим видел только однообразные бурлящие волны. Много-много миль бурлящих волн. Там, где он переставал их видеть, клубились тучи, а в тучах угрожающе сверкали молнии. То справа, то слева с небес опускались ветвистые яркие разряды, и облака на миг становились рельефными, но стоило молниям угаснуть, как небо снова превращалось в черную, как нефть, жижу.

Книжник внимательно смотрел, но не видел никаких следов огней в океане. Совсем ничего, что дало бы ему хоть какой-то намек на существование острова Олдеров. Только вспышки молний и безумный танец грозовых облаков. Надежда, приведшая Книжника на самый верх, стремительно исчезала. По линзе монокуляра побежали крупные капли воды, Тим протер стекло краем капюшона худи и снова поднес прибор к лицу.

Он не сдастся. Свет в океане не был галлюцинацией!

Тим положил ладонь на трубу, гудевшую под ударами ветра. Ничего не поделаешь, надо подниматься. Это всего лишь еще тридцать футов, но оттуда он уж точно увидит то, что хочет!

Книжник шагнул к лестнице и замер. Была в увиденном некая странность. Но какая? И через мгновение он сообразил.

Гроза бушевала над океаном. Ветер должен был гнать ее прочь от берега, но… Она приближалась! За время его пребывания на крыше капитанского мостика гроза стала ближе! Намного ближе! Получается, что ветер над океаном и ветер на высоте дуют в разные стороны!

Тим огляделся вокруг и увидел то, что раньше ускользало от его внимания.

Воздух над побережьем начал сворачиваться воронкой.

Он присутствовал при рождении большой бури. Такой, какой ему видеть еще не доводилось, хотя однажды он наблюдал настоящий торнадо над Пустошами, пусть и издалека. Но тот торнадо был бэбиком в сравнении с тем, что разгонялся на его глазах. Даже не бэбиком – маленькой букашкой, клопом! Так должна была выглядеть праматерь всех штормов и смерчей! Именно такая буря когда-то выбросила на берег этот лайнер! Штормы, подобные этому, терзали мертвую железную тушу корабля почти сто лет! Величественное, но жуткое зрелище разворачивалось перед Книжником, рождая в его душе совершенно первобытный страх и одновременно искреннее восхищение силой стихии! Он предпочел бы этого никогда не видеть, но Беспощадный распорядился иначе – Тим стоял в самом центре бури.

Небо над Книжником внезапно очистилось, стало совершенно безветренно и тихо. Настолько тихо, что Тим подумал, что оглох. Тучи над его головой мгновенно разметало в стороны, и в бархатно-черном зените рассыпались орехи звезд.

Над кораблем раскрылся «глаз бури», но Тим в своих старых книгах никогда не находил подобного словосочетания. Поэтому он просто стоял, словно громом ударенный, чуть согнув ноги в коленях и расставив в стороны руки, мокрый и продрогший, с приоткрытым от удивления ртом, не зная, как назвать происходившее на его глазах.

– Да трахни меня Беспощадный!

Книжник почувствовал, как сердце застряло у него в горле, превратившись в ледяной колючий шар. Голос прозвучал совсем рядом и настолько отчетливо, что Тим сначала подумал, что слова произнесены прямо ему в затылок.

Он был совершенно не готов к драке. Автомат висел на ремне за спиной, разряженный пистолет лежал в кобуре, нож покоился в ножнах на бедре, а с половинкой бинокля в руке много не навоюешь.

– Куда подевался дождь? – спросил кто-то неприятным писклявым голосом. – И ветер? Что это за хуйня такая происходит, а?

– Мне откуда знать? – переспросил кто-то другой, не писклявый, но явно испуганный, если судить по интонациям. – В жизни такого не видел, бля… О, как там крутит! Смотри, смотри!

– Ты лучше сюда смотри, – отозвался писклявый. – Нехер туда пялиться! Нам, бля, надо найти тех, кто стрелял! А вдруг это те самые парковые, которых мы ищем?

Книжник, стараясь не дышать, медленно опустился сначала на колени, а потом распластался на мокром облупленном железе, прижимаясь к нему всем телом. Только бы не звякнуть металлом о металл!

Двое говоривших располагались прямо под ним, на капитанском мостике, отделенные от Книжника только тонким, изъеденным ржавчиной железным листом. Тим не заметил их прихода, а они, по счастью, не увидели его.

– Те самые парковые? – испуганный фыркнул. – Откуда? Чего вдруг они? Тут что? Других челов мало? Сгинули парковые по дороге! Убили их! Или съели… И эту ведьму вместе с ними! Ты другое подумай, Кактус… А вдруг это снова водяные?

– А… – протянул писклявый Кактус. – Вот почему ты обосрался, Жир! Водяных боишься?