Последний Катон - Матильда Асенси

В комнате меня ожидала нелепая спортивная одежда. Не то чтобы она была смешнее любого обычного спортивного костюма, но в ней я показалась себе настолько смешной, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Хотя следует признать, что, когда я сняла туфли и надела белые кроссовки, общий вид улучшился. А когда я повязала на шею под куртку скромный шёлковый платок, стало ещё лучше. В конце концов, всё вместе выглядело уже не так жалко, и, бесспорно, в этом костюме было удобно. За последние месяцы возможности сходить в парикмахерскую у меня не было, поэтому волосы у меня отросли так, что их можно было собрать в хвост. Хоть выглядело это несколько экстравагантно, по крайней мере так я смогла убрать гриву с лица. Сверху я надела длинное шерстяное пальто, не столько из-за холода, сколько для того, чтобы никто не видел, как я одета, и спустилась в холл гостиницы, где меня уже ждали мои товарищи, швейцар в зелёной ливрее и шофёр архиепископства.

Всю дорогу до Марафона нас пичкали разнообразными советами и последними напутствиями. Я поняла, что капитан Глаузер-Рёйст никак не собирается ждать нас с Фарагом, и мне показалось, что в какой-то мере это и к лучшему. По замыслу, хотя бы один из нас должен был добраться до Капникареи до восхода. Продолжить испытания было просто необходимо, а для этого хотя бы один из нас должен был попасть туда, чтобы получить следующую подсказку. Хоть мы с Фарагом в этом случае не получили бы шрамов в виде крестов, мы могли бы помогать Кремню на следующих кругах.

В греческих шоссе было что-то от деревенских дорог. Машин было немного, а ширина полос и состояние покрытия заметно отличались от итальянских. Когда мы ехали на машине архиепископства, казалось, что мы вернулись на десять — пятнадцать лет в прошлое. И всё-таки Греция — замечательная страна.

Когда мы наконец въехали в первые улочки Марафона, уже смеркалось. Находившееся в долине в окружении холмов местечко благодаря ровной поверхности земли и раскинувшимся вокруг широким пространствам, несомненно, было идеальным местом для античной битвы. Всё остальное мало чем отличалось от любого трудолюбивого промышленного городка современной Европы. Водитель рассказал нам, что в летний сезон в Марафон съезжается масса туристов, в основном спортсменов и людей, которые хотят попробовать себя в этом знаменитом забеге. Однако в конце мая здесь не было видно никого, кроме местных жителей.

Машина остановилась у тротуара в странном месте на окраине городка, неподалёку от покрытого зелёной травой и кое-какими цветами холмика. Не сводя глаз с кургана, мы вышли из машины, сознавая, что находимся в месте, где произошло одно из самых знаменательных и забытых событий в истории. Если бы персы победили в Марафонском сражении, если бы навязали грекам свою культуру, религию и политику, вероятно, знакомый нам сегодня мир вообще бы не существовал. Всё было бы по-другому, не хуже и не лучше, просто по-другому. Так что эту давнюю битву вполне можно считать дамбой, которая позволила спокойно развиваться нашей культуре. Под этим курганом, по словам Геродота, находились сто девяносто два афинянина, погибших для того, чтобы это стало возможным.

Водитель попрощался с нами и быстро уехал, оставив нас одних. Я оставила пальто в машине, потому что погода стояла прекрасная.

— Сколько осталось, Каспар? — спросил Фараг, на котором была странного вида футболка белого цвета с длинными рукавами и спортивные голубые шорты. У каждого из нас был небольшой матерчатый рюкзачок со всем необходимым для испытания.

— Сейчас полдевятого. Скоро стемнеет. Давайте обойдём холм. — В своём великолепном костюме красного цвета, с видом опытного спортсмена, капитан выглядел лучше всех.

Курган был намного больше, чем казалось на первый взгляд. Когда мы дошли до его края, где начинала расти трава, даже Кремень стал похожим по размеру на муравья. Поскольку вокруг было так безлюдно, услышав голос, звавший нас с другой стороны холма на современном греческом, мы встревожились.

— Что за чёрт? — воскликнул Кремень.

— Давайте посмотрим, — предложила я, обходя захоронение.

Несколько стариков, усевшихся на каменной скамейке и наслаждавшихся хорошей погодой и последними вечерними солнечными лучами, в чёрных шляпах и с обычными деревянными палками вместо посохов, насмешливо оглядывали нас. Мы, конечно, не поняли ничего из того, что они говорили, хотя не думаю, что они хотели с нами говорить. Привыкнув к присутствию туристов, они, наверное, от души веселились, глядя на тех, кто, как и мы, приезжал сюда, переодевшись бегунами, готовыми уподобиться Спиросу Луису. Насмешливые улыбки на их обветренных морщинистых лицах говорили сами за себя.

— Может, это комиссия ставрофилахов? — не сводя с них глаз, предположил Фараг.

— Не хочу даже думать об этом, — вздохнула я, но на самом деле эта мысль у меня уже мелькнула. — У нас начинается паранойя.

— У вас всё готово? — глядя на часы, спросил капитан.

— Почему мы так торопимся? Осталось ещё десять минут.

— Давайте проведём разминку. Начнём с растяжки.

Не прошло и нескольких минут с момента начала этого урока гимнастики, как на улицах зажглись фонари. Солнечный свет был уже столь слаб, что практически ничего не было видно. Старики продолжали наблюдать за нами, выдавая игривые комментарии, которых мы не могли понять. Иногда при виде наших поз они разражались громким хохотом, который серьёзно подтачивал мой настрой.

— Не волнуйся, Оттавия. Это просто старики-крестьяне. Вот и всё.

— Когда мы найдём современного Катона, я скажу ему пару слов о шпионах на их испытаниях.

Старики снова расхохотались, и я яростно повернулась к ним спиной.

— Профессор, доктор… Пора. Не забывайте, что синяя полоса начинается в центре городка, там, где начинался олимпийский марафон 1896 года. До её начала постарайтесь следовать за мной, хорошо? Вы готовы?

— Нет, — заявила я. — И, думаю, никогда не буду готова.

Кремень презрительно посмотрел на меня, и Фараг быстро вмешался:

— Мы готовы, Каспар. Когда скажешь.

Ещё несколько мгновений мы молча простояли на месте, пока Кремень внимательно смотрел на свои наручные часы. Потом вдруг он обернулся, махнул головой и медленно побежал, а мы с Фарагом последовали за ним. Разминка ничего мне не дала; я чувствовала себя как утка на суше, и каждый шаг был для моих колен мукой, словно на них падала пара тонн груза. Что делать, смирившись, подумала я, чего бы это ни стоило, надо не ударить в грязь лицом.

Через несколько минут мы достигли олимпийского памятника, откуда начиналась синяя полоса на асфальте. Это была простая стена белого камня, перед которой стояла массивная погасшая стойка с факелами. С этого места марафон начинался всерьёз. По моим часам была четверть десятого по местному времени. Следуя за линией, мы углубились в город, и я не могла побороть чувство стыда от того, что могут, увидев нас, подумать люди. Но обитатели Марафона не проявили к нам никакого интереса; они, наверное, уже навидались всякого.