Амнистия - Андрей Троицкий

Вчера поздним вечером позвонил Тарасов. Голос доносится издалека, словно с того света: «Завтра в девять утра будь на двадцать восьмом километре МКАД, возле той самой коммерческой забегаловки. Усек?» «Какой забегаловки?» – на всякий случай переспросил Субботин. Он боялся что-то перепутать, ошибиться в какой-то мелочи. «Той самой забегаловки, на том самом километре, откуда ты начал движение в прошлый раз, – ответил Тарасов. – Стой и жди. Позвоню».

Субботин посмотрел на часы. Время пролетело почти незаметно. Пора собираться. Он умылся, выпил чашку кофе. Хорошо бы пожевать чего-нибудь. Но еда не полезла в горло. Через полчаса Субботин с чемоданом в руках вышел из квартиры, сел за руль «Опеля». В центре он попал в пробку и проторчал в ней почти полчаса.

К условленному месту он подъехал ровно в девять. Субботин не стал выходить из машины. Он сидел в водительском кресле, сложив руки на груди. Он чувствовал внутреннюю дрожь. Четверть десятого телефон зазвонил. Оказалось, Журавлев.

– Нет известий?

– Я жду, он ещё не звонил, – сказал Субботин. – А если он не позвонит?

– Наберитесь терпения, – ответил Журавлев.

Еще четверть часа Субботин провел в напряденном ожидании. Он пытался слушать радио, читать вчерашнюю газету, но не мог ни на чем сосредоточиться. Телефон молчал ещё сорок пять минут. Звонок раздался только в десять.

– Ты уже на месте? – Тарасов громко зевнул в трубку.

– Я уже больше часа, как на месте.

– А почему ты, засранец, приехал раньше?

– Ты сказал приехать в девять. Я приехал ко времени.

– Вот как, мы договорились на девять? – Тарасов снова зевнул. – Тем лучше. Езжай.

Короткие гудки. Субботин тронул машину. Он занял средний ряд, выбрал скорость восемьдесят. «Ничего, сегодня все кончится, – сказал себе Субботин. – Все будет хорошо». В собственное утверждение почему-то не очень верилось.

Он погладил ладонью крышку чемоданчика с деньгами, лежавшего на соседнем сидении. Черт, ещё не хватало расплакаться, пустить слезу…

* * *

Тарасов облюбовал место на втором этаже административного здания кирпичного завода. Эту стройку затеяли здесь ещё лет десять назад. Для начала удаленную от всех населенных пунктов территорию огородили железобетонным забором. Резво взялись, завершили земляные работы, почти полностью смонтировали из бетонных блоков коробку административного здания, сделали деревянную двухскатную крышу. И стены формовочного цеха тоже поставили.

На том дело заглохло. То ли финансирование остановили, то ли что. С тех давних пор строители эпизодически появлялись на территории будущего предприятия и снова пропадали неизвестно куда. Секции железобетонного забора местами повалились, завезенный кирпич и плиты перекрытий побили, а уцелевшие разворовали. Недостроенный корпус формовочного цеха зарос сорным лесом и лебедой.

Вокруг картина запустения, все та же, что была здесь и пять, и семь лет назад. На чердаке административного корпуса запахи мышиного помета, голубиного дерьма и пыли. Дождь сочится сквозь худую кровлю. Короче, место для встречи почти идеальное. У ворот железобетонная будка для сторожа. Сейчас в ней сидят два молодых головореза, Храмов и Дундик. Ребята нужны на тот случай, если Субботин придумает какой-нибудь новый фокус. Маловероятно, что придумает. Но чего не бывает.

Тарасов закатал рукав пиджака, стянул с предплечья бинт, пошевелил пальцами. Ничего, рука в рабочем состоянии, хотя и побаливает. Он скомкал бинт и отбросил его в сторону. Тарасов разложил на свету перед окном карту Московской области, достал из кармана черный фломастер и обвел в кружок едва приметный на карте населенный пункт, он находится примерно здесь. Субботину добираться сюда ещё минут тридцать. Только что его «Опель Астра» миновал Мытищи, подъезжает к Пушкино. Отлично. Тарасов вытащил из кармана пиджака трубку мобильного телефона, набрал номер Субботина.

– Ты сейчас где?

– Пять минут назад проехал Пушкино.

По голосу заметно, как волнуется Субботин. Наверняка штаны мокрые, хоть выжимай. И дух соответственный. Тарасов улыбнулся своей мысли и прикурил сигарету. – Свернешь направо у поселка Зеленоградский. Смотри, не прозевай поворот, тупая башка.

– Хорошо.

Тарасов подробно объяснил, как добраться до места и нажал кнопку отбоя. Он взял в руки карабин, протер сухой фланелевой тряпочкой ложе из твердого полированного дерева. Чтобы руки не скользили. Кожаными перчатками он не пользовался. Резиновые – другое дело. Сквозь тонкие резиновые перчатки руки хорошо чувствуют оружие. Но в резине задыхаются и потеют ладони.

Тарасов прочертил на карте длинную ломаную линию. Этой дорогой он будет уходить, когда здесь все кончится. Сразу соваться в Москву не следует. Береженого Бог бережет. «Жигули» он оставил на глухой лесной дороге. Получив деньги, он дотопает пешком до машины. Затем поедет мимо Яхромы в Дмитров. А оттуда в Клин. Там можно переночевать и оставить «Жигули». Этот тарантас больше не понадобится.

Утром он сядет на электричку, доедет до Зеленограда. Там он найдет продавца подержанной «Волги», предложение которого купить машину нашел в газете рекламных объявлений. Затем рассчитается, оформит генеральную доверенность и вернется в Москву на машине.

Он посмотрел часы. Бежит время. Субботина надо ждать с минуты на минуту. Тарасов прихлопнул комара, впившегося в щеку, и склонился над картой. Начал подробно, сантиметр за сантиметром, изучать маршрут своего передвижения. Он безнадежно плохо знал Москву и Московскую область. В самой столицы он свободно ориентировался лишь в районе Ленинского проспекта, где за пять последних месяцев сменил три квартиры. Но найти в Московской области такое вот теплое местечко вроде этого, незавершенное строительство или заброшенный завод, – это совсем просто, это раз плюнуть. Тарасов сложил карту, сунул её в карман. Еще только не хватало оставить карту с вычерченном на ней маршрутом своего передвижения здесь мышам на съедение.

* * *

Он высунулся в окно, огляделся вокруг. Ржавый остов экскаватора, кучи битого кирпича, какие-то сараи, отвалы земли. И ни одной живой души. По небу бродят тучи, капает дождь, воздух пропитал влагой.

Но вот глаза уловили едва заметное изменение картины. На дороге показался темно синий «Опель». Из высокого окна хорошо видно, как машина выползла на горку, спустилась вниз, снова начала подъем. Тарасов набрал телефонный номер.

– Подъезжай к большому серому зданию и останавливайся перед входом. Понял?

– Понял, – ответил Субботин, голос сорвался от волнения, дал петуха.

Тарасов придвинулся ближе к окну, взял в руки карабин. Он видел, как машина подъехала к зданию остановилась внизу. Он оттянул рукоятку взведения затвора в крайнее заднее положение, вставил обойму на десять патронов. Опустив вниз ствол карабина, указательным пальцем нащупал позади спускового крючка с правой стороны предохранитель, опустил его. Оружие готово к стрельбе.