Огонь и ярость - Лиззи Принс

что начали отсчитывать время. У нас нет времени возиться с Престоном.

— Включите фонари, — говорю я остальным. Они не колеблются. Не задавают мне вопросов. Загорается свет, вырисовывая мой силуэт рельефно.

— Какого хрена. — Ботинки Престона шаркают по грязной земле, когда он отступает назад, качая головой. — Тебя продали Натаниэлю. Ты должна была сосать его член и лизать его ботинки прямо сейчас.

Я медленно приближаюсь к нему, кончики моих черных оперенных крыльев волочатся по земле. — Нет, Престон. Я здесь для возмездия. Я вижу твои грехи, и их много.

— Это невозможно. Ты гребаный человек. — Кожа Престона еще бледнее, чем обычно. Я не знаю, то ли это из — за дерьмового освещения только фонариком, то ли его немного подташнивает. Грир снова на ногах, хмурится и отряхивает грязь со штанов. Ну, кое — что из этого. Похоже, что большая часть запеклась надолго.

Я приближаюсь к Престону, поскольку он всего в нескольких футах от меня. — Тебя судили. И ты виновен, — заявляю я, моя Фурия выносит приговор, позволяя миру услышать наш вердикт.

— И пришло время расплачиваться за это, — рычит Грир. Она бросается вперед и обвивает рукой шею Престона, прежде чем я успеваю моргнуть. Грир швыряет его на землю. Его лицо соприкасается с рельсом как раз в тот момент, когда Грир отпускает его. Она подбегает к Атласу и вытаскивает меч из его спины. Атлас даже не вздрагивает. Грир вращает тяжелым мечом, как чертова принцесса — воин, а затем отсекает голову Престона от его шеи.

Нико находит на земле камень и швыряет его в беспилотник, ударяя его лоб в лоб и заставляя шпиона рухнуть на землю.

— Даже такие куски дерьма, как он, не заслуживают того, чтобы их смерть транслировали по телевидению, — говорит Нико в объяснение.

Это великодушное чувство, но Нико опоздал. Престон был мертв до того, как беспилотник упал на землю.

Мы вшестером стоим вокруг в рассеянном свете фонариков, похожие на потных упырей. Тело Престона лежит у наших ног, но я не смотрю на него. Я не брезглива, но не хочу больше думать об этом куске дерьма. Моя Фурия только подтвердила, что он снова и снова заслуживал свою смерть своими действиями. Я не знаю точно, что он делал все эти годы, но это было плохо.

— Где остальные? — Я нахожу свой хлыст на земле и заворачиваю его, прежде чем прикрепить к ремню на бедре.

— Я в порядке, спасибо, что спросила. — Грир фыркает.

— Ты, очевидно, в растерянности, иначе Престон не набросился бы на тебя. — вмешивается Атлас. Грир резко поворачивает голову в его сторону, ее брови приподнимаются.

— Правда?

Атлас хихикает, и все оборачиваются и смотрят на него. Включая меня. Я уже несколько раз слышала, как он смеется, но это всегда такое редкое явление, что я каждый раз удивляюсь ему.

— Остальные? — Ларк возвращает нас в нужное русло.

Грир вытирает руки о майку, но она такая же грязная, как и все остальное на ней. — Джейд нокаутировала Джаспера еще до того, как мы начали. Она толкнула его на пути, а затем ударила по голове деревянной балкой. Она, вероятно, убила бы его, но от волнения поскользнулась и приземлилась на третий и контактный рельс. Сука сделала это сама с собой. Я бы сказала «Покойся с миром», но надеюсь, что она сгорит в Аду.

Видите ли, я знала, что этот третий рельс был гребаной проблемой.

— С Джаспером все в порядке? — Ларк прижимает кулак к губам.

— Он жив, но не в лучшей форме. Мне пришлось убираться оттуда к чертовой матери, потому что Престон начал гоняться за мной с гребаным молотом.

Мать Джаспера — Афина. Его божественная кровь не только поможет ему исцелиться, но у меня такое чувство, что Афина не позволит продать Джаспера на аукционе чемпионов. Вероятно, он в более безопасном месте, чем все остальные из нас.

— Хорошо. Это хорошо. — Я киваю.

— Знаешь, что не так уж здорово? — Спрашивает Грир, уперев руки в бедра и пристально глядя на меня.

— Что?

Грир машет пальцем, указывая мне за спину. Я поворачиваюсь посмотреть, о чем она говорит, и она хлопает себя по лбу.

— О Боги мои. Твои крылья, тупица, — шипит она. И да, я действительно чувствую себя идиоткой.

— Она права, — рычит Атлас. — К этому моменту Боги и, наверняка, жрецы увидели уже твои крылья на записи. Они знают, кто ты такая.

Я втягиваю крылья, как будто ущерб еще не нанесен. Моя Фурия недовольна, она хочет держать их расправленными и готовыми к бою, если понадобится. Но некоторые участки этих туннелей становятся тесными, и я не хочу иметь с ними дело.

— Нам нужно поторопиться и убираться отсюда к чертовой матери. — Паника, которую я не испытывала до этого момента, ползает по моей коже, как ядовитые муравьи. — Ты… ты только что выиграла игры? — Я поворачиваюсь к Грир.

— Нет. Может, я и последний действующий чемпион, но я еще не прошла финальное испытание. — Верно. Ей нужно забрать у минотавра одну из женщин, участвовавших в последнем испытании.

— Тебе повезло, что мы движемся в одном направлении.

Еще один сотрясающий землю рев разносится по туннелю. Не думаю, что нам придется искать минотавра. Он идет за нами.

ГЛАВА 46

АТЛАС

Я отказываюсь говорить, что Рен выглядит как богиня, когда она в режиме Фурии, потому что это было бы пренебрежением. Она великолепна. Ее полуночные крылья слегка мерцают, как будто сквозь черные перья пронизаны серебряные прожилки.

Когда — нибудь, в ближайшее время, я хочу увидеть их при свете дня. Ничто столько прекрасное не нужно скрывать в темноте, не давая миру увидеть, какая она невероятная. Но сейчас у нас есть проблемы поважнее.

За нами охотится минотавр. Я не знаю, чувствует ли зверь наш запах или что — то еще, но он направляется в нашу сторону. Я однажды видел минотавра. Посейдон вызвал его на битву, чтобы разрешить спор между ним и Герой. Гера настаивала, что какой — то бедный человек достаточно силен, чтобы победить любое существо по выбору Богов. Это была настоящая резня, и Гера все время смеялась. Минотавр оторвал человеку голову и съел ее всю до последнего кусочка менее чем за две минуты. Мой отец заставил меня прийти на спектакль, настаивая, что это хорошо воспитывает характер.

Минотавр — не какое — то безмозглое существо. Раньше он был человеком. Человек, который предал Посейдона, который затем проклял его,