Сердце дракона. Том 12 - Кирилл Клеванский

Ну и выглядела внешне техника теперь иначе. Если раньше молния словно сходила с неба и дверью открывалась перед Хаджаром, то теперь она потоком ниспадала с его плеч, становясь вторым слоем одежд. Когда же Хаджар двигался, то создавалась впечатление, будто он скользит на этой самой молнии как опытный конькобежец на льду.

За считанные мгновения преодолев несколько километров разделявшего две армии пространства, Хаджар остановился перед строем из щитоносцев.

За его спиной огненными хлопьями по ветру разносилось то, что не когда было стрелами и ядрами. Исчезнув от одного лишь давления воли Хаджара, разложившись на сгорающие в кислороде атомы и соединения, они пропадали, открывая вид на бескрайнее и такое же надменное и холодное небо.

Ни разу Хаджар за три года и больше, чем пол тысячи сражений, не видел, чтобы небо скорбело хоть по кому-то из Ласканцев или Дарнассцев.

Ему было плевать.

Странно, но почему-то прежде, в битвах Лидуса с кочевниками и Черными Вратами, Хаджар не обращал на это внимания.

Он посмотрел на стоявшего перед ним юношу. Тому не было и семнадцати весен.

Что привело его в армию? Что заставило его надеть доспехи Ласканских солдат? Любовь к родине? Стремление защитить отчизну?

Может и так.

Хаджар не знал.

Он не поднял руки, не коснулся меча, но перед ним сформировался призрачный клинок, в которой сосредоточились мистерии уровня объединенного истинного королевства. Подкрепленный волей и энергией, они прошли сквозь мерцающей плотной энергией панцирь, накрывший собой всю армию.

Рассекая его на две части, поток меча хлынул внутрь строя. Он рассекал доспехи, изрезал плоть, вспарывал землю, превращал в прах пушки и стрелы.

Меньше, чем нужно времени, чтобы единожды моргнуть, а перед Хаджаром уже образовалась брешь в обороне. На земле же зияла огромная борозда глубиной в десятки метров и шириной в полтора. Она протянулась от ног Хаджар вплоть до самых полей.

И именно в ней падало то, что осталось от юноши, которого увидел перед собой Хаджар.

Это была война.

Может быть бессмысленная, для того, кто знал о существовании Страны Драконов и Седьмого Неба, но, все же, Хаджар был солдатом.

Более того — генералом.

Так что, выбирая между Ласканцами и Дарнасцами, он выбирал последних.

— Ох демоны и боги, — выругался Том. — Я уже и забывать начал о том, насколько силен варвар.

Огнешь в очередной раз лишь что-то процедил на тему того, как Безродному следовало отзываться об их почитаемом и уважаемом генерале.

— Что задумал генерал?

Гурам, как обычно, появился словно из ниоткуда. В этом умении, которое он изучил благодаря свиткам, присланным Эйненом, все так же занятым кланом Кесалия и своим маленьким наследником, Гурам, пожалуй, приблизился к уровню самого островитянина.

— Скорее всего хочет спасти этот регион от голода, — пожал плечами Том. — Благородно. Достойно песен бардов, но… глупо. В общем — достойно варвара.

— Старший офицер Безродный, последний раз вас предупреждаю! — Огнешь схватился за рукоять меча.

В ту же секунду между двумя непримиримыми недругами, невзлюбившим друг друга с полу взгляда, возник Гурам.

— Офицер Огнешь, офицер Безродный, прекратите немедленно! Позади вас вся армия! Вы в своем уме?!

Несмотря на то, что тон у Гурама был железным, о говорил достаточно тихо, чтобы кроме их троих никто больше не разобрал ни единого слова.

Дисциплина в армии была жесткой, но справедливой. Но, все же, упор делался именно на слове «жесткой».

— Что же до нашего генерала, — Гурам повернулся к Хаджару. — то вы не знаете всей ситуации.

Том, несмотря на то, что его лицо скрывал шлем, а фигуру полный латный доспех, вдруг стал выглядеть как-то… серьезнее, чем прежде.

— И в чем же вся ситуация, старший офицер Гурам? — спросил Том.

— Это наше последнее задание на западном фронте, — ответил глава разведки Лунной Армии.

— И что потом?

— Нас стянут к степям.

— Степям? — теперь уже пришел черед Огнеша удивляться. — Это же центральные врата в Ласкан! Особенно после того, как Дерек Степной вырезал там всех орков.

— Именно, — кивнул Гурам. Он единственный, во всей армии, кто кроме Генерала не носил латных доспехов. Вместо них он был облачен в крепкий, зачарованной кожаный охотничий костюм. — Туда стягиваются войска со всех фаланг.

— Это значит…

— Это значит, что трехлетний обмен тычками закончен, — перебил Огнеша Том. — Империи стягивают свои силы для начала финальной битвы… или битв, что вероятнее. А какой финал почти семи вековой вражды со стороны Дарнаса без привлечения в эпицентр одного из монстров.

В этот момент все трое повернулись к одинокой фигуре в тканных одеждах. Она стояла напротив разлома в земной коре. А вокруг неё двумя волнами поднималась рассеченная надвое армия.

* * *

[Обрабатываю запрос… запрос обработан. Количество убитых: 17.163]

Семнадцать тысяч… именно столько, благодаря всего одному «желанию» Хаджара больше не вернуться домой. Не прижмут любимых и родных. Не увидят отца и матери. Не приласкают детей.

Проклятая война…

Любимая война…

Такая простая.

Слишком сложная.

— Ты, монстр! — раздался рев, сравнимый с плачем волчицы, потерявшей свое дитя.

Перед Хаджаром появилась высокая, молодая женщина. Во всяком случае — молодо выглядящая. Сейчас Хаджару не требовалась помощь нейросети. По насыщенности её ауры средней ступени Повелителя он прекрасно понимал, что ей было по крайней мере около двух тысяч лет.

Она держала в руках составной ростовой лук, украшенный резными узорами в виде сложных завитков и фигур. Легкие металлические доспехи прикрывали стройную фигуру, а на плечах лежал плащ лилового цвета.

— Проклятый монстр! — повторила она. — У тебя нет чести!

Узоры на её доспехах, повторяющие такие же на луке, вспыхнули энергией цвета плаща. Сами доспехи начали преображаться. Их внешний вид менялся. Пластины прижимались к друг другу плотными чешуйками. Они обтягивали лучницу второй, стальной кожей.

Воротник, поднимаясь все выше и выше, превратился в плотный шлем, в котором так же угадывались черты весьма красивого лица.

Генерал Лекия, так её звали, взяла рук таким образом, что тыльная сторона ладони смотрела не наружу, а внутрь. Она натянула тетиву и стрела, как и все узоры, как на луке, так и на доспехах, вспыхнули лиловыми молниями.