Сердце дракона. Том 12 - Кирилл Клеванский

— Монстр… — Хаджар смотрел на стоявшую перед ним генерала.

Где-то он уже видел такую… где-то он уже слышал такое…

Тогда, очень давно, в другой жизни, где-то в предгорьях Балиума. Он бился с генералом у которой волосы были такого же цвета, как и поля Херменса.

Он уничтожил всю её армию. Только для того, чтобы не уничтожать города, который они берегли.

— Умри! — воскликнула генерал.

Она отпустила тетиву и, одновременно с этим, разворачивая запястье руки, держащей лук, пустила стрелу в полет, сравнимый по своей сложности лишь с полетом ленты танцовщицы.

Лучники всегда считались одними из сильнейших противников на поле боя. И дело было вовсе не в том, что они могли разить свою цель на огромном расстоянии. А, скорее, потому, что вся их атака была сосредоточена на кончике острого наконечника.

Маленькая точка, несущая в себе убийственную силу целого батальона.

Она могла бы пронзить своей атакой — стрелой, превращенной в молнию, адепта ступени Безымянного облаченного в доспехи не ниже Императорских.

Именно эта мощь позволяла ей столько лет, в разгар войны, идущей на уничтожение, оберегать поля Херменса. Не такие ценные, чтобы отправлять туда великих героев, но достаточно значимых, чтобы их оберегал кто-то, сравнимый по силе с Лекией.

И, возможно, именно поэтому сюда направили Хаджара.

Того, кто не скован титулом Великого Героя. Кто, обладая схожим уровнем силы, не станет той плашкой домино, которая обрушит весь узор в самое неподходящее время и место.

Именно поэтому те два Великих Героя — ректор Академии Святого Неба и глава корпуса Стражей, вместе с двумя сотнями (а не тысячами) Повелителей, направленных к Сухашиму, были лишь очередной интригой со стороны Моргана. Не более того.

Хаджар был той затычкой, которую отправляли в дыры, подобные Херменсу.

Сам того не желая, и даже не понимая, как именно это произошло, Хаджар превратился в того, кого не хотел.

Как и некогда его Учитель, он и сам стал цепным псом Даанатана.

— Как же её звали… — удивительно, но обладая идеальной памятью Рыцаря Духа, Хаджар не мог найти в ней имени генерала, защищавшего город в Балиуме.

Так что он не знал, запомнит ли эту лучницу. Которая так яро ненавидит его в данную секунду.

Хаджар опустил ладонь на рукоять меча.

Перед ним было два миллиона воинов. Но ни один из них, кроме генерала, не приблизился даже к осознанию Оружия в Сердце, не говоря уже про Истинное Королевство.

Что они для Синего Клинка?

Или, впору, именовать его — алым?

Хаджар обнажил меч. И мир вздрогнул.

Застыл.

Замер.

Как умирающий перед тем, как последнее касание костлявого жнеца унесет его душу к дому праотцов.

Исчезла стрела, превращенная в лиловую молнию, исчезла генерал, так и не успевшая понять, что именно произошло.

А следом исчезли и два миллиона воинов. Лишь прах, летящий по ветру, говорил о том, что когда-то здесь стояла армия.

Хаджар смотрел перед собой. Больше ничто не загораживало ему вид на золотые поля Херменса.

Он выполнил приказ — армия Свиста была разбита.

Он выполнил приказ — обозы с продовольствием не дойдут до левой фланги западного фронта. Просто потому, что их некому будет охранять. И те города, села и деревни, что зависят от этих полей, не повезут крупу и муку так далеко к фронту.

Чтобы сто шестьдесят миллионов людей не умерли от голода, Хаджар, меньше, чем за мгновение, уничтожил два миллиона солдат.

И это тот выбор, который он не хотел делать.

Никогда в жизни.

Но делал.

Уже три года.

Каждый день.

Каждый, проклятый день.

Хаджар поднял взгляд на небо.

— Счетчик, — приказал он.

[Обрабатываю запрос… запрос обработан. Количество убитых, учитывая недавнее обновление данных: 18.564.743]

Секта Лунного Света больше не снилась Хаджару во снах.

Теперь его мучили куда более страшные кошмары.

Убрав меч обратно в ножны, он развернулся и отправился обратно на холм. Там его ждали люди, которых он три года готовил к тому, что уже стояло у их порога.

Солдаты по вечерам пели песню. О двух генералах. Один, призрак прошлого, далекая тень, которой лишь изредка пугали детей те «матери матерей», что еще помнили легенды времен, когда не погасла Миристаль.

О Кровавом Генерале. И тех сотнях тысяч, которые утонули в собственной крови, когда марш Смрадного Легиона древнего королевства сотрясал земли, где ныне воспряли из пепла Семь Империй.

И, говорят, что дух этого древнего монстра вернулся обратно. В облике, совсем иного цвета.

Цвета ясного полуденного неба, по краям которого плыли белые облака.

За годы скитаний по бездне дух Кровавого Генерала окончательно утратил свой разум и потому, вернувшись в мир смертных, он стал безумен.

Так и появился Безумный Генерал.

Тот, чья армия Лунного Ручья бьется с теми, кто имеет пяти кратный, семи кратный, десятикратный и даже пятнадцати кратный перевес. И побеждает.

И никогда не берет пленных.

Она сеет ужас посреди полей битв и сражений. И потому лишь немногие, самые отважные из генералов Ласкана имеют отвагу выступить против неё.

Остальные же бегут, спасаются, дезертируют, предавая свои честь и достоинства.

Самая малочисленная армия из всех за три года стала такой же грозной и пугающей силой, как и легионы. Говорят, что когда битва заканчивается, то Безумный Генерал, одолев вражеского генерала, одним взмахом меча уничтожает каждого, кто встал против Лунного Ручья.

— Да быть такого не может, — смеялись те, кто слушал бардов. — какой генерал устоит против подобной мощи.

Ответ был прост — Безумный Генерал был до того лишен рассудка, что до тех пор, пока его армия не начнет безоговорочно одерживать верх, он бился с генералом лишь маленькой тростинкой вместо своего меча. И лишь когда армия уже почти победила, он обнажал Синий Клинок и уничтожал всякого, кто еще дышал.

И так сложилась легенда о Безумном Генерале, победителе тридцати семи армий Ласкана. Потерявшего, за три года битв, лишь двадцать тысяч своих людей.

Невероятная песня, которая уже давно разлетелась по всем Семи Империями и даже за их пределы.

* * *

— Ты опять пришел…

От левого, до правого края горизонта тянулась бескрайняя равнина. Будто изумрудное море, она качалась высокой, до пояса, травой. Такой живой и сочной, что цветом она действительно могла посмотреть с самым ярким из драгоценных камней.