Одна Ж в Большом городе - Жанна Голубицкая

Наконец до меня дошло: этот гад сдержал свое слово – он сделал все возможное, чтобы отнять у меня ребенка. Срочно нужны были деньги на адвоката.

Я заставила себя отбросить ложную гордость и назначила Бронскому встречу на Гоголевском бульваре, на нашей любимой скамейке. Леша все время почему-то отводил глаза. «Прямо как в фильме “Москва слезам не верит”!» – подумалось вдруг мне. Я снова почувствовала себя героиней мелодрамы, но на сей раз не красивой и желанной, а беспомощной и одинокой. Еще по телефону, узнав о сумме, которую запросил адвокат, Леша присвистнул: «Ничего себе!» И я впервые осознала, что, собственно, совершенно не в курсе Лешиного материального положения. Ведь его траты на наш совместный досуг сводились лишь к оплате счетов в кафе. Конечно, я вызвала своего любовника только для того, чтобы попросить у него денег на адвоката, но в глубине души все же надеялась, что он сам начнет разговор – поможет мне, поддержит… Ведь все-таки это наши общие проблемы! Но он молчал. Тогда я тупо спросила:

– Что делать будем?

Он замялся, закурил, но тут же бросил сигарету:

– Знаешь, я тут подумал… Боюсь, нам надо расстаться. Я ничего не смогу тебе дать. Ты привыкла совсем к другой жизни, а я… У меня работа, алименты бывшей жене, двое детей от прежнего брака… Их же учить нужно, кормить, одевать. Я не смогу обеспечить тебе такое существование, которого ты достойна. Да и если твой муж узнает, что мы стали жить вместе, – прибьет, он же зверь у тебя! А судиться с ним – никакого бабла не хватит! Одна ты скорее справишься: может, он остынет чуток и простит…

Как в тумане, я поднялась со скамейки и побрела в сторону метро. Леша остался на лавочке. Вдруг рядом, обдав меня с ног до головы грязью из придорожной лужи, резко притормозило блестящее красное спортивное авто. Водительская дверь распахнулась, из нее появилась изящно обутая женская ножка, а за ней – моя подружка Катя. За все это время она мне так ни разу и не позвонила…

На Кате было платье цвета яичной скорлупы – то самое «экрю» из журнала, которое мне тогда так понравилось. Я обомлела. Она, как ни в чем не бывало, чмокнула меня в щеку и затараторила, не давая мне опомниться:

– Ну ничего, держись, Анька! Сама же виновата – вон как напортачила! Надо быть терпеливой и уметь ждать – вот как я! У меня же была полная ж… – сама знаешь, а теперь… Ты только не падай: Борис мне предложение сделал! И машину вот купил, я такую давно хотела, уж и мечтать устала! Кстати, тебе спасибо, подруга: обещала помочь – и помогла! – Катя хихикнула. – Оказывается, твой Алексей Саныч был наглухо против нашей с Борькой женитьбы. А как ты свинтила, сразу передумал – только потому, что тебе решил отомстить. Сам начал: давайте-ка, ребята, закатим вам шикарную свадьбу, чтобы этой суке было побольнее! Тебе то бишь. Прикинь, какой козел! Не вздумай жалеть о нем! И машину мне дорогую купить – это он Борьку надоумил, и даже это, – Катя ткнула в свое «экрю». – А что, клевое платье, правда? Всю душу вынул, но выпытал-таки у меня, какой именно прикид тебе больше всего нравится! И вот во всем этом великолепии, – Катя обвела царским жестом машину и платье, – мне твой бывший к тебе велел поехать – чтобы ты лучше осознала, что потеряла. Я, Ань, не хотела, но тогда и Борька пригрозил, что, если откажусь, он у меня машину отнимет… Ну, я подумала, что все равно ведь хотела тебя повидать… Ну ты, кстати, как?

– Как там мой сын? – только и смогла выдавить я.

– Да нормально, – отмахнулась Катька, – твой козел сказал ему, что ты бросила их и уехала далеко-далеко с чужим дядей. Ну, Сережка, конечно, поплакал немного, а потом Алексей ему новый велик купил, он и успокоился. Я вот что: не хотела говорить, но потом решила – ты должна знать. Ты об этом своем втором козле, Бронском, тоже не жалей. Алексей Саныч мне рассказал, что герой-любовник – твой бывший одноклассник. А значит, и мой тоже. Ну, я нашла его телефон, позвонила – только чтобы спросить, как он посмел разрушить твою семью? Я же твоя подруга, мне не все равно. Ну, мы даже встретились, чтобы обсудить вашу ситуацию. В кафе, тут неподалеку. Ну, ты знаешь, как бывает: слово за слово, выпили… Короче, он меня соблазнил – только между нами, о’кей? Хотя кому тебе теперь трепаться, все равно ведь ты у нас в деревне больше не живешь… Ну вот, короче, в общем, теперь этот твой Леша мне в любви клянется – типа продолжения банкета хочет. Вот козел, да? Я, кстати, сейчас с ним на встречу еду: это он мне сказал, что ты его в район Гоголевского вызвала. Он меня там и ждет, на вашей лавке. Опять небось канючить будет про высокие чувства… Но ты не волнуйся: я его быстро на фиг пошлю! Что я, дура – свое благополучие с этим нищебродом гробить?

Взревел мотор, и Катя уехала. Мне вдруг стало дико холодно. Я спустилась в метро. На станции было почти пусто. Раздался пронзительный гудок, и из темной пасти тоннеля вырвался слепящий свет фар. Мне вдруг вспомнились строки из так любимой мною «Анны Карениной», последние мысли Анны: «Избавиться от того, что беспокоит…» Я посмотрела в глаза летящему навстречу поезду… И вместо них вдруг увидела глаза – сначала влюбленные Лешины, потом – полные холодной ненависти Алексея. «Уйти!» – внезапно, вместе со вспышкой прожекторов, сверкнуло в моем мозгу…

И тут, по всем законам жанра, я должна была бы броситься на рельсы и пополнить собой печальную статистику самоубийств в московском метро. Или – в самый последний момент – меня должен был поймать за руку прекрасный и добрый принц. Который, разумеется, совершенно случайно оказался в подземке: надо же, как раз в тот самый день он сдал своего белого коня в фирменный автосервис. Кажется, именно так обычно пишут в модных «глянцах». Но случилось нечто третье. Меня спасло… платье! Вернее, навязчивые мысли о нем: они, помимо моей воли, почему-то лихорадочно пульсировали в моей больной голове. В дробном перестуке колес несущегося поезда я хотела слышать «Смерть, смерть, смерть…», но слышалось почему-то «Экрю-экрю-экрю…».

В оцепенении глядя под ноги, на рельсы, я ждала, что в моей памяти, как у героини романа, в миг пронесется вся моя жизнь, но там почему-то упорно возникали простейшие математические задачки. На совершенно не совместимую со стремительно несущейся навстречу кончиной тему. А именно – сколько надо работать, чтобы самой, без мужских подачек, купить платье «экрю»? Шли секунды между жизнью и смертью, а я, как в бреду, высчитывала средний месячный доход выпускницы полиграфического техникума. Поезд снова оглушительно загудел. Зачем же он так орет?.. А пахать-то на «экрю» не так уж долго! Чушь какая-то… И тут в моем воспаленном мозгу будто прорвало плотину – и в него разом ринулись просветление, надежда и чувство реальности.

– Ничего невозможного нет! – вдруг, как свежий ветер, ворвалось в мое сознание – и я решительно отступила от края платформы. – Надо только собраться, взять себя в руки и начать что-то делать! Все очень просто: раз возможно «экрю», то возможно и все остальное – адвокат, благоприятный исход суда и не зависимая ни от кого жизнь вдвоем с сыном…

* * *

С тех пор прошло чуть больше года. Я живу вдвоем с Сережкой, работаю, все у нас нормально. Сережа на удивление быстро отвык от нянь и гувернанток – пошел в обычную школу и на продленку. Учится хорошо, в школу ходит с удовольствием. На каникулах мы с сыном ездим к моим родителям в Орел. Вопреки моим опасениям, Алексей Александрович разлуке с сыном особо не сопротивляется. С тех пор как суд, при помощи опытного адвоката, принял решение в мою пользу, Сережин отец нам даже не звонит. Бог ему в этом судья. Я стала по-другому относиться к жизни, за что очень благодарна платью цвета «экрю». Его, правда, у меня пока нет, но обязательно будет… Скажу по секрету: недавно я встретила неплохого человека… Слава богу, его зовут не Алексей! Хороший знак: может, наконец моя судьба перестанет пересекаться со злоключениями толстовской Анны?! А если у нас с моим новым другом все сложится, я обязательно устрою красивую свадьбу. И на мне непременно будет платье цвета яичной скорлупы…