Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 - Джордж Уильям Бьюкенен

Сразу же после выступления Корнилова я обсудил со своими коллегами, послами Франции, Италии и Соединенных Штатов, вопрос о том, чтобы сделать российскому правительству коллективное представление касательно военного и внутреннего положения. На встрече, созванной мной для этой цели, мы составили текст ноты и договорились, что попросим у наших правительств разрешения представить ее, когда найдем для того удобный момент. В этой ноте вначале выражалась надежда, что теперь, когда опасность гражданской войны миновала, правительство сможет сконцентрировать свои усилия на ведении военных действий. Далее подчеркивалась необходимость реорганизовать вооруженные силы и промышленность России, для чего предлагалось принять строгие меры для поддержания внутреннего порядка, увеличения производительности предприятий, улучшения работы транспорта и восстановления строгой дисциплины в армии. Поскольку посол Соединенных Штатов по какой-то необъяснимой причине не получил никаких указаний от своего правительства, я и мои коллеги, послы Франции и Италии, решили действовать без него, и 9 ноября мы были приняты Керенским, Терещенко и Коноваловым (заместителем председателя Совета министров). Я начал с объяснения, что несколько недель тому назад мы получили указания попросить о встрече, чтобы обсудить с ним положение, но мы не смогли этого сделать вследствие недавнего правительственного кризиса. Однако теперь, когда уже сформировано новое правительство под его председательством, мы сочли, что наступил подходящий момент для исполнения данных нам указаний, особенно в силу того, что это предоставляет нам возможность приветствовать его в качестве главы российского правительства и выразить ему наши искренние поздравления. Затем я как старейшина зачитал ему нашу совместную ноту.

Керенский отвечал по-русски, а Терещенко переводил его слова на французский фразу за фразой. Для начала он заявил нам, что сделает все возможное, чтобы предотвратить ложное толкование только что прочитанного нами заявления, которое может возникнуть у других. Нынешняя война, продолжил он, это война народов, а не правительств, и в ходе этой войны русский народ принес неисчислимые жертвы. Царский режим оставил страну в плачевном состоянии полного беспорядка, и было бы лучше, если бы союзники меньше считались с чувствами императорского правительства и чаще требовали бы от него ответа за его прегрешения. После революции у них также возникли сомнения, стоит ли продолжать военные поставки в Россию. Между союзниками, продолжил он, должно быть полное единство: у них общие интересы и отступничество кого-то одного будет гибельным для всех. Политика должна быть последовательной, и, несмотря на все трудности, Россия твердо намерена довести войну до конца. Сегодня вечером он уезжает на фронт, чтобы немедленно начать работу по реорганизации армии. В заключение он напомнил нам, что Россия по-прежнему остается великой державой.

Едва только Терещенко закончил переводить последнее предложение, Керенский поднялся и сделал знак рукой, означающий, что встреча закончена. Торопливо пожав нам руки, он направился к двери. Поскольку мне надо было отдать ему некоторые документы, то я последовал за ним, и, объяснив ему их содержание, я сказал, что наши действия вызваны одним только желанием укрепить его позицию и что я хотел бы, чтобы он это понимал.

Керенский всегда любил театральные эффекты и, очевидно, хотел подчеркнуть свое неудовольствие той наполеоновской манерой, с которой он нас отпустил. Когда, позже, я заметил Терещенко, что Керенскому не стоит обращаться с союзными послами так по-кавалерийски, он сказал, что Керенский был очень расстроен из-за того, что мы делаем подобные представления как раз в тот момент, когда он изо всех сил старается действовать так, как мы от него требуем. Далее он сказал, что Керенский сразу же после нашей встречи посетил посла Соединенных Штатов и поблагодарил за то, что его с нами не было. Впоследствии Набоков получил указание заявить мистеру Балфуру официальный протест по поводу нашей совместной ноты, в то время как письмо Керенского мистеру Ллойд Джорджу, в котором он описывал военную ситуацию, было задержано. Когда Терещенко сказал мне об этом, я заметил, что если Керенский хочет таким образом наказать нашего премьер-министра за шаг, вполне объяснимый серьезностью момента, то он ведет себя просто по-детски. Мистер Ллойд Джордж, добавил я, вне всякого сомнения, не станет обращать внимания на его обиды. Письмо было отправлено несколько дней спустя.

В середине октября немцы произвели морскую демонстрацию у островов Даго и Эзель[98] и высадили последний десант количеством 12 тысяч человек. Вследствие этого российское правительство обратилось к нам с просьбой послать наш флот на Балтику, однако в силу очевидных причин мы не могли удовлетворить их запросы. Следующие выдержки из моего дневника передают суть разговоров, которые состоялись у меня по этому поводу с Терещенко и Керенским.

25 октября