Северная сторона сердца - Долорес Редондо

ним задача была не из легких, но знал он и то, что поступок принесет ему радость. Не зря он готовился целых восемь месяцев.

Глава 44

Хаос

Благотворительная больница, Новый Орлеан

06:37, вторник, 30 августа 2005 года

Отделение «скорой помощи» Благотворительной больницы было затоплено. Прием раненых велся через выломанное окно второго этажа. Они сообщили по радио о своем прибытии, и медперсонал замелькал в проеме, служившем дверью, в то время как главный врач «скорой помощи» громко объявляла первоначальный диагноз и отдавала приказы.

— Мужчина, сорок четыре года, тахикардия, боль и давление в груди, затрудненное дыхание, холодный пот, головокружение; потерял сознание на шесть минут, затем пришел в себя. Похоже на сердечный приступ. Он полицейский, во время дежурства освобождал заложников. Бокс номер один.

Дюжина рук подхватили обмякшее тело Дюпри. Он был бледен как полотно и стиснул зубы, стараясь сдержать боль, пока его перекладывали на носилки. Джонсон высадился из лодки вслед за ним, пока другая медицинская бригада готовилась заняться стариком.

— Мужчина лет восьмидесяти со сходными симптомами, хотя сознания не терял. Бокс номер три.

Они вытащили из лодки старика, за ним последовали его жена и внук.

— По рации вы сказали, что привезли раненую женщину, — отметила заведующая отделением «скорой помощи», сверяясь со своими записями.

Булл указал им на бесформенную груду на носу лодки, и на борт спустились двое санитаров, чтобы помочь ей.

— Почему ее накрыли одеялом? Жарко, она задохнется.

За последние два дня медицинская бригада Благотворительной больницы видела все, что только можно представить: утопленников, обезвоженных, задыхающихся от жары; огнестрельные ранения, ужасные порезы конечностей, раздавленные кости и переломы всех видов. Но никто не был готов к тому, что предстало перед ними в лодке, когда санитар откинул одеяло и они увидели женщину. Запахло грибком и гнилью.

— Черт! — воскликнул санитар, отступая назад и чуть не упав.

— Это чертов труп, — сказал другой в шоке.

— Нет, она жива, — пояснил Булл, избегая смотреть в сторону женщины. — Или что-то в этом роде.

— Вот именно, «что-то в этом роде», — раздраженно повторил Шарбу.

Главврач пришла в себя первой.

— Вытащите ее оттуда, — приказала она. — Женщина неопределенного возраста, открытый перелом голени и малой берцовой кости, обезвоживание и сильное истощение. Помните, нам говорили, что речь идет об освобождении заложников; я хочу, чтобы вы относились к ней как к жертве. За дело! Видали мы случаи и похуже.

— Хуже этого — вряд ли, — прошептала медсестра.

* * *

Амайя выглянула в коридор. Джонсон по-прежнему стоял на страже перед закрытой дверью кабинета, где осматривали Дюпри. Шарбу занимался «Зодиаком»; он убеждал работников отогнать его в гараж «скорой помощи» — нельзя было оставлять лодку без присмотра, иначе ее украдут. А Булл пропал с тех пор, как они прибыли в больницу, и это при том, что ей было необходимо немедленно с ним поговорить!

Амайя огляделась: залы ожидания были преобразованы в больничные палаты, а кровати, носилки и инвалидные коляски стояли посреди них или вдоль стен в коридорах. Стоны раненых и жалобные голоса больных сливались с горячими испарениями, почти различимыми глазом, как мутный зловонный туман. Кондиционер не работал, и, несмотря на то что все окна были открыты, а стекла в стационарных окнах выбиты, от духоты и вони кружилась голова.

Сидя на полу напротив медсестринского поста, Саласар увидела мальчика, которого они привезли с собой. Мальчик был один. В руках он держал две игрушечные фигурки, но не играл с ними. Его потерянный взгляд был устремлен в невидимую точку на стене. Амайя прикинула, что, пересев к мальчику, ей будет видно Джонсона, который мог за это время что-нибудь узнать. Она достала пару бутылок воды, пересела и протянула одну бутылку мальчику.

— Тебя зовут Джейкоб, верно?

Тот кивнул.

Она думала о том, что бы еще ему сказать, чтобы разговорить его, как вдруг мальчик заговорил сам:

— А тебя?

— Меня Амайя, — сказала она, протягивая ему руку.

— Странное имя!

Саласар улыбнулась.

— Просто ты его никогда раньше не слышал: я из другой страны.

— Что оно значит?

— Что значит? — повторила она растерянно.

— Джейкоб — имя из Библии. Белла по-итальянски означает «красивая», а Аня — «королева Луны».

Амайя подумала, что для маленького ребенка «королева» или «богиня» — практически одно и то же.

— Белла и Аня — твои сестры? Девочки, которых забрали?

Он кивнул.

— А где твои родители?

— Работают в Батон-Руже. — Она заметила, что воспоминание о родителях его опечалило. — Бабушка сказала, что скоро они приедут, — без особой уверенности добавил мальчик.

— Мое имя значит «конец».

Джейкоб посмотрел на нее озадаченно.

— Амайя означает «конец», «завершение». Другие говорят, что оно происходит от самой первой матери. Матери всего живого. Она и есть и начало, и конец.

Мальчик улыбнулся:

— Это очень странно.

— Да, наверное.

Мальчик показал ей свои фигурки. Это были существа, похожие на фантастических животных. Одно было почти полностью желтым и походило на пухлого кролика; другое — на маленького оранжевого дракона, только пламя выходило у него не изо рта, а из хвоста.

— Какой тебе больше нравится?

— Дракон, — сказала Амайя, не задумываясь.

— Это Чаризард, огнедышащий летающий покемон. Но Пикачу круче.

Она поняла, что Пикачу — вторая фигурка, а еще заметила, что мальчик вздохнул с облегчением.

— Тогда выбираю Чаризарда.

Джейкоб отдал ей фигурку.

— Это тебе.

Амайя удивилась, ей показалось, что мальчик предлагает ей просто поиграть, а он, оказывается, хотел сделать подарок.

— Большое спасибо, Джейкоб, но я не могу принять его, — сказала она, держа дракончика на ладони. Потом перевернула его и увидела какую-то надпись. Показала ее мальчику. — Это твое имя?

— Да.

— Ты подписываешь свои игрушки?

— Да.

— А зачем?

— Потому что Аня тоже собирает покемонов и всегда говорит, что мои — это ее.

Амайя посмотрела на Джейкоба, расстегнула бронежилет, засунула руку в одежду и вытащила листок бумаги. Аккуратно развернула его и показала мальчику фотографию, которую накануне подняла с пола в конференц-зале. Это был увеличенный снимок; на нем виднелась деревянная поверхность, в которой угадывалась дека с таинственной царапиной.

— Как ты думаешь, что это?

Джейкоб взял фотографию и посмотрел, слегка наклонив голову.

— Эта скрипка мальчика по имени Мик.

— Мик? Думаешь, здесь написано его имя?

Джейкоб кивнул.

— Конечно, Мик. Это скрипка Мика, — без колебаний подтвердил он.

Амайя изучала фотографию, пораженная ясностью, с которой она вдруг увидела надпись. Так бывает, когда тебе показывают, как элементарно решается головоломка, вставляя лишний фрагмент.

Она снова посмотрела на мальчика.

— Сколько, по-твоему, лет этому Мику?

Джейкоб задумался.

— Может быть, четыре или пять.

— Почему ты так думаешь? — спросила она с интересом.

— Потому что взрослые