Северная сторона сердца - Долорес Редондо

Девочка протянула руку и позволила собаке понюхать повязку.

— Амайя, это Ипар, он бордер-колли. Это лучшая порода пастушьих собак. Предки Ипара уже четыре поколения служат моей семье, нынешний Ипар — праправнук самого первого. У него острейшее обоняние и слух, он внимателен, все замечает и очень храбр. С сегодняшнего дня Ипар будет тебя сторожить. Теперь это твоя собака.

Амайя широко открыла глаза и улыбнулась, но в следующий миг ее, казалось, охватило сомнение.

— А что скажет тетя?

— Твоя тетя согласна. Несколько дней я буду провожать вас по дороге из школы до дома и из дома в школу. Можешь играть с ним, Амайя, только не разрешай делать это другим детям. У Ипара не может быть друзей; для этих собак существует только хозяин, и его хозяином будешь ты. Не расставайся с ним — пока он рядом, с тобой ничего плохого не случится. Ипар сможет побороть даже волка, чтобы защитить тебя.

Амайя посмотрела на Ипара и снова на Игнасио, и тот понял, о чем она думает. Она никогда не видела волка; для нее эти звери существовали только в документальных фильмах о природе, как бенгальский тигр или африканский лев. Ей нужны были другие обещания. И он сказал то, что должен был сказать:

— И если ведьма вернется, он ее загрызет.

— Правда? — В голосе Амайи прозвучала печальная надежда.

— Он ее прикончит, даю слово.

Девочка не улыбнулась. Она понимала, что это всерьез. Положила раненую руку на голову собаки и сказала:

— Идем, Ипар.

Глава 46

Без кожи

Благотворительная больница, Новый Орлеан

Утро вторника, 30 августа 2005 года

Амайя увидела, что Джонсон появился в дверях бокса и делает ей знаки, одновременно прощаясь с человеком, с которым разговаривал. Не выпуская руку Джейкоба, она направилась к нему.

— Что-нибудь прояснилось?

Джонсон нетерпеливо повернулся к двери.

— Пока ничего; люди то и дело входят и выходят, но никто ничего не говорит. Я позвал вас, потому что сам кое-что готов рассказать.

Амайя всмотрелась в лицо Джонсона. Он был бледен, несмотря на жару, стоявшую вокруг. Даже бравые усы, самый характерный элемент его внешности, словно поникли и потускнели. Он явно беспокоился о Дюпри, и Саласар не была удивлена этим — было видно, что они ценят друг друга. Даже разочарованный странным сговором Дюпри с Буллом и тем, что они скрывали важную информацию, Джонсон был по-прежнему безгранично предан Дюпри.

Заметив пристальное внимание Амайи, он посмотрел ей в глаза.

— Вы не видели парня, с которым я разговаривал? Это Лоренцо.

Она нахмурилась.

— Фил Лоренцо из «Спаси меня». У них база в больнице. Мы говорили с ними вчера утром.

— Напарник Брэда Нельсона, — вспомнила Амайя. — И что он сказал?

— Много чего. Но не знаю, поможет ли это нам, все очень противоречиво. С одной стороны, он говорит, что Нельсон действительно по крайней мере один раз отсутствовал, а в другой прибыл позже других. Говорит, был случай, когда он сознательно прикрывал Нельсона, утверждая, что тот работает где-то в другом месте, а на самом деле Нельсон исчез. Начальник группы так ничего и не узнал.

Амайя посмотрела на него вопросительно. Пока все складывалось.

— Еще говорит, что у Нельсона были проблемы в браке и многое предстояло уладить. А он в этих делах вроде как знает толк, сам десять лет назад был на грани развода. Много пил… Словом, увидел в Нельсоне родственную душу, вот и покрывал его. Признается, что ему тоже было худо и тоже стыдно рассказывать, в чем на самом деле проблема. Ходил тайком в клуб анонимных алкоголиков, и каждый раз ему приходилось придумывать для этого оправдания и лгать. Он признался, что превратился в профессионального лжеца, но это, мол, такой период и его надо пережить. «То, что вызывает в тебе стыд, становится твоей гордостью», — так он сказал. Даже показал мне синий с золотом значок, который получил за то, что не пил десять лет.

— Значит, вы считаете, что у Нельсона проблемы с алкоголем?

— Похоже на то. Я не хотел спрашивать об этом напрямую, парень и так очень чувствителен. — Джонсон пожал плечами.

— Итак, у нас есть некий человек, который обеспечивает ему алиби, потому что идентифицирует себя с ним и уверен, что тот тоже алкоголик. По правде сказать, это ничего не добавляет к тому, что мы и так уже знаем, — лишь подтверждает, что у Брэда Нельсона проблемы в семье, которые он собирался как-то разрешить, и что для этого ему несколько раз пришлось отлучаться. И никто, кроме его напарника, не знал, что он исчезал как раз в тех местах, где были убиты семьи.

— И все же вы не верите, что он Композитор…

— Приступы гнева лучше всего доказывают то, что у парня проблемы с выпивкой. А собрания анонимных алкоголиков часто проводятся в помещениях приходских церквей. Помните, капитан Рид видел, как Брэд Нельсон тайком пробирался в церковь, хотя никто не сказал бы, что он верующий.

— Хорошо. Я говорил вам, что есть еще одна новость, — сказал Джонсон, постучав пальцами по рюкзаку с ноутбуком, висевшему у него на плече. — Мобильные телефоны все еще не работают, но, похоже, компьютерная система больницы продолжает функционировать. Медсестра подтвердила, что интернет очень медленно, но работает, и электронная почта тоже. Мне удалось войти в нее и скачать несколько писем. Все загружается еле-еле, и мне потребовалось двадцать минут, чтобы прочитать весь текст. Одно письмо предназначено вам, — сказал он, вынимая ноутбук и показывая на экран. — Вирджил Лэндис, директор Американской страховой ассоциации.

Амайя открыла письмо, пока Джонсон держал ноутбук, пристроив его на предплечье.

— Он объясняет, как работает его ассоциация, — сказала она, пробегая глазами текст, — какие полномочия у инспекторов. Они имеют доступ ко всем данным застрахованных лиц. И посещают места катастроф, чтобы оценить размер страховок, которые выплачиваются из общего фонда, учрежденного как раз для подобных случаев. Тон письма дружелюбный и довольно прямолинейный, что удивительно. Единственное, чего здесь нет, — запрошенной нами информации об инспекторах определенного возрастного диапазона с тремя детьми. Он говорит, что не имеет права отправлять эти данные по электронной почте, к которой каждый может получить доступ.

Джонсон вздохнул; он выглядел смирившимся.

Амайя подняла глаза от экрана.

— В любом случае это нас не слишком продвинуло бы. Думаю, я могла ошибиться с возрастом детей. Возраст жертв заставил меня задуматься о повторении, однако возникает накладка со временем. Если восемнадцать лет назад… — она посмотрела на маленького Джейкоба, который все еще стоял рядом, — он убил и исчез, даже если б он мгновенно переделал свою жизнь, дети обязательно должны быть младше.