Клятва смерти - Нора Робертс

Покончив с этим, Моррис принялся тщательно, медленно заворачивать вазу бледно-зеленого стекла. Амми ставила в эту вазу розы, которые он ей посылал. А котенок замяукал, как и было запрограммировано. Он потянулся всем своим пушистым белым тельцем, когда Клео вернулась в гостиную с кофе.

— Спасибо.

У Морриса были заняты руки — он держал кружку с кофе, упаковочную пленку, — пока котенок терся о ноги Клео.

— Она обожала эту штуку. — Клео взглянула на котенка. Он жалобно мяукнул и уставился на нее преданным взглядом. — Жить без нее не могла. Ты оставишь котенка себе?

— Да, наверно. Я об этом пока не думал.

Клео засмеялась. Котенок знай себе делал свое дело: терся, мяукал, глядел на нее.

— Интересно, этим электронным штучкам бывает одиноко? Я готова поклясться, он просто жаждет внимания.

— Он запрограммирован на дружеское общение, так что…

— А-а, понятно. Ладно-ладно. — Клео поставила кружку с кофе и наклонилась.

Моррис, затаив дыхание, продолжал заворачивать вазу.

— Он довольно мил, если тебе нравятся такие штучки. Ей ужасно нравились. Она покупала ему игрушки, купила подушку, кроватку…

Клео подняла котенка. Погладила его. Выругалась.

— Только не говори мне, что он тебя оцарапал.

Моррис отставил вазу и подошел к ней.

— Нет, не он, но что-то меня оцарапало. — Клео подняла руку. На указательном пальце красовался неглубокий порез, наливающийся кровью. — Что-то в ошейнике.

— Чертовы стекляшки. — Его собственная кровь бурлила и обжигала, но Моррис спокойно взял руку Клео и так же спокойно заговорил: — Порез поверхностный, но надо его обработать.

— Да это пустяки. Царапина.

— Надо промыть и наложить пластырь. — Моррис вынул носовой платок и промокнул кровь. — Все, что тебе нужно, у нее в ванной. Предписание врача.

— С этим не поспоришь. Я сейчас вернусь.

Моррис аккуратно сложил платок и спрятал его в пластиковый мешочек для вещественных доказательств. Он снял с котенка ошейник, задержался на секунду, осматривая еле заметный мазок крови на блестящих стразах. Эти острые грани он затачивал сам. Ошейник он тоже положил в пластиковый мешочек и спрятал. Потом взял котенка, погладил его.

— Да, ты поедешь со мной. Ты не останешься один.

Когда Клео вернулась, Моррис сидел в одном из кресел в гостиной Амми.

— Все в порядке? — спросил он.

— Как новенький. — Клео вскинула палец, залепленный прозрачным пластырем. — А где кот?

— Я его перевел в спящий режим. — Моррис рассеянным жестом указал на клубок белой шерсти, свернувшийся на подушечке в своей корзинке. — Клео, я хочу еще раз поблагодарить тебя за все, что ты сегодня сделала. Ты мне помогла больше, чем можешь себе представить. Но сейчас я, пожалуй, закончу. Сегодня я сделал больше, чем планировал.

— Молодец!

Клео подошла к нему, положила руку ему на плечо.

Моррису хотелось вскочить с кресла, схватить ее за горло и задать свой единственный вопрос: «Что ты чувствовала, когда убивала ее?»

— Хочешь, я приду завтра, помогу уложить остальное?

— Давай лучше я тебе сам позвоню?

— Конечно. В любое время, Моррис. Когда захочешь, только дай знать.

Он дождался ее ухода, сжал руки в кулаки и мысленно попытался удержать в этих сжатых кулаках все свое бешенство. Когда его коммуникатор просигналил дважды — это Макнаб дал знать, что на горизонте все чисто, — Моррис поднялся. Он взял спящего котенка, его подушечку, его игрушки.

Только это он и забрал из дома женщины, которую любил. Только это. И еще кровь ее убийцы.

В комнате для допросов Ева сверлила взглядом Алекса.

— Хотите меня уверить в том, что отец вам никогда не рассказывал о сестре?

— Я не понимаю, почему вы так убеждены, что она у меня есть?

— Вы когда-нибудь видели Сэнди с этой женщиной?

— Нет.

— Слишком быстрый ответ, Алекс. Вы с Сэнди знакомы с колледжа, но вы совершенно уверены, что никогда не видели его с этой женщиной?

— Я ее не узнаю. Если у нее с Родом и были отношения, мне об этом неизвестно. Я не могу знать всех женщин, с которыми он когда-либо встречался. Почему вы решили, что она моя сестра?

— Ее мать была любовницей вашего отца.

— Ради всего святого…

— Ваш отец отправил ее учиться в колледж. Оплатил ее образование, — добавила Ева, увидев, что досада у него на лице сменилась растерянностью. — Она полгода проучилась по обмену в университете Штутгарта. Великий соперник вашей команды, верно? В футболе. Взгляните внимательнее.

— Говорю вам, я никогда раньше этой женщины не видел.

— Может, вам стоит вспомнить университетские годы? Второй курс, решающий матч. Вы попали в команду. Ваш приятель тогда еще грел скамейку запасных.

— Мы не были…

— Приятелями. Да, в то время еще не были, — улыбнулась Ева.

— Мы были знакомы. Относились друг к другу по-дружески.

Ева взяла другую фотографию. Здесь Клео было восемнадцать.

— Посмотрите вот эту. Это снято в те годы.

— Я не… — Но он не договорил.

— Да, тут она выглядит по-другому. Моложе, но это не главное. Длинные, густые светлые волосы. Лицо круглее, мягче. Она выглядит свежее, совсем девчонка. Что-нибудь напоминает?

— Это же было больше десяти лет назад. Не могу же я помнить всех женщин, которых тогда встречал.

— А вот теперь вы мне лжете. Ладно, едем дальше.

Алекс накрыл ладонью фотографию, прежде чем Ева успела ее убрать.

— Кто она?

— Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Теперь вы ее вспомнили?

— Я не уверен. Она кого-то напоминает. Похоже, я ее тогда видел. С Родом. Мы с ним как раз сдружились, ну а потом стали настоящими близкими друзьями. Я видел его с ней пару раз. А может, с кем-то похожим. Я его спрашивал насчет этой девушки, раз уж мы так сблизились и много времени проводили вместе. Честно говоря, она мне понравилась. Я имею в виду, чисто внешне. Но он скрытничал, сказал только, что она учится в Штутгарте. Я только потому и запомнил, что звал ее Мисс Загадка. Это была просто неуклюжая шутка. Она продержалась несколько месяцев. Достаточно, чтобы я запомнил. И шутку, и девушку. Она не моя сестра.

— Почему вы так думаете?

— Потому что у меня нет сестры. Думаете, я бы не узнал? Думаете, мой отец не использовал бы это против меня каким-то образом? Да он…

Опять Алекс умолк на полуслове, и опять Ева выждала, пока он все обдумывал, мысленно договаривал до конца.