На повестке дня - Икар - Роберт Ладлэм

— Можешь на это рассчитывать.

Каши вышла, и Кендрик буквально набросился на газеты, вывалив их на кровать.

Если бы примитивным криком можно было уменьшить боль, то от звука его голоса вдребезги разбились бы окна в домишке. Одни лишь заголовки могли свести с ума:

«Нью-Йорк таймс», 12 октября, вторник:

"ОБЪЯВЛЕНО, ЧТО КОНГРЕССМЕН ОТ ШТАТА КОЛОРАДО ЭВАН КЕНДРИК СПОСОБСТВОВАЛ РАЗРЕШЕНИЮ ОМАНСКОГО КРИЗИСА.

Как говорится в секретном меморандуме, он перехитрил арабских террористов".

«Вашингтон пост», 12 октября, вторник:

"КЕНДРИК ОТ ШТАТА КОЛОРАДО — СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ США В ОМАНЕ.

Выследил и поймал арабских террористов и их связников".

«Лос-Анджелес таймс», 12 октября, вторник:

"СОГЛАСНО РАССЕКРЕЧЕННЫМ МАТЕРИАЛАМ, КЕНДРИК, КОНГРЕССМЕН ОТ ШТАТА КОЛОРАДО, — КЛЮЧ К РЕШЕНИЮ ОМАНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ.

Арабы поддерживают палестинских террористов. Подробности пока засекречены".

«Чикаго трибюн», 12 октября, вторник:

"КАПИТАЛИСТ КЕНДРИК СБИВАЕТ ОКОВЫ С ЗАЛОЖНИКОВ, УДЕРЖИВАЕМЫХ КОММУНИСТИЧЕСКИМИ ТЕРРОРИСТАМИ.

Убийца арабов пребывает в смятении перед разоблачением".

«Нью-Йорк пост», 12 октября, вторник:

"ЭВАН, НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА ИЗ ОМАНА, ПОКАЗАЛ АРАБАМ!

Акция в Иерусалиме: сделать его почетным гражданином Израиля! Нью-Йорк требует парада!"

«Ю-Эс-Эй тудей», 13 октября, среда:

"КЕНДРИК СДЕЛАЛ ЭТО!

Арабские террористы охотятся за его головой! Мы хотим статую!"

Эван стоял над кроватью. Его глаза скользили по заголовкам, набранным жирным шрифтом. Изо всех мыслей Кендрика более всего мучил простой вопрос: ну почему? А поскольку ответ не приходил, мало-помалу в мозгу всплыл и другой: кто?

Если бы он мог ответить на один из этих вопросов, ничего такого не было бы в газетах. Газетчики прибегали к помощи «авторитетных», «высокопоставленных» и даже «конфиденциальных» источников. Большинство этих источников отбивалось от вопросов формулировками «без комментариев», «в настоящее время нам нечего сказать», «события, о которых идет речь, анализируются». И все это было косвенным подтверждением.

Весь фурор начался из-за сверхсекретного меморандума на бланке Госдепартамента. Анонимный документ всплыл из небытия архивов; утечка, вероятно, произошла через какого-либо служащего, решившего, что из-за непомерных строгостей национальной безопасности, главным образом из параноидального страха перед ответными мерами террористов, была допущена большая несправедливость. Копии меморандума оказались разосланы во все газеты, телеграфные агентства и на все телестанции и появились там между пятью и шестью утра по восточному поясному времени. Каждая копия сопровождалась тремя фотографиями конгрессмена в Маскате. Возможность опровержения исключалась.

Это спланировано, подумал Эван. И время тоже выбрано с таким расчетом, чтобы поразить только что проснувшийся в стране народ.

Но почему?

Примечательным было сокрытие сведений — как в плане того, что опустили, так и того, что, наоборот, выпятили. Факты приводились удивительно точные, вплоть до таких подробностей, как его тайный прилет в Оман, исчезновение из аэропорта вместе с сотрудниками разведки, снабдившими Эвана арабской одеждой и даже гелем для придания темного цвета коже, что делало его совместимым с «районом боевых действий». Господи! Район боевых действий!

Делались поверхностные, часто гипотетические намеки на контакты Кендрика с определенными людьми. Их имена были по очевидным причинам вырезаны, вместо них в тексте зияли черные дыры. Подробно рассказывалось о его добровольной отправке в поселение террористов, где он едва не расстался с жизнью, но зато узнал имена, которые должен был узнать, чтобы установить людей, стоявших за палестинскими фанатиками, особенно одно имя. (Оно, конечно, тоже было вырезано.) Кендрик выследил и поймал того человека (вырезано, черная дыра) и заставил его назвать имена террористов, захвативших американское посольство в Маскате. В итоге тот человек был убит (подробности вырезаны, черная дыра на месте целого абзаца), а Эван Кендрик, представитель от девятого округа Колорадо, был вновь водворен под защитный покров Соединенных Штатов.

В газетах также сообщалось, что для проверки фотографий были привлечены эксперты. Каждый снимок подвергли спектрографическому анализу на аутентичность. Проверялись возраст негатива и возможность лабораторного монтажа. Все оказалось подлинным, вплоть до даты и дня недели, установленных после двадцатикратного увеличения заголовка газеты, которую нес на фотографии какой-то пешеход на улицах Маската. Более серьезные газеты отмечали отсутствие источников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть, насколько правдоподобны представленные отрывочные сведения. Но и они не сомневались в подлинности фотографий и изображенного на них человека. И все дружно сетовали, что этого человека, конгрессмена Эвана Кендрика, нигде нельзя отыскать, чтобы он сам подтвердил или опровергнул эту невероятную историю. «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» откопали нескольких его друзей и соседей в столице, Вирджинии и Колорадо. Но никто из них не мог припомнить, что видел конгрессмена или что-либо слышал о нем в период, о котором шла речь, четырнадцать месяцев назад.

В «Лос-Анджелес таймс» пошли дальше: не раскрывая своих источников, газета .опубликовала расшифровку записи телефонных переговоров Кендрика. Не считая звонков в различные местные магазины и садовнику Джеймсу Олсену, за четыре недели из резиденции конгрессмена в Вирджинии было сделано только пять звонков, возможно относящихся к делу. Три звонка на кафедры арабистики Джорджтаунского и Принстонского университетов; один — дипломату из Дубая, вернувшемуся за семь месяцев до того домой; и пятый — поверенному в Вашингтоне, который отказался говорить с прессой. К черту деликатность! Охотничьи собаки сделали стойку, хотя добыча исчезла.

Менее солидные газеты, то есть не располагающие большими ресурсами для финансирования обширных исследований, а также все таблоиды, нисколько не заботившиеся о верификации сведений (если они знают, как пишется это слово), чувствовали себя на коне псевдожурналистики. Они использовали попавший к ним в руки меморандум как трамплин в бурных водах героических спекуляций, ибо знали, что их выпуски расхватают неискушенные читатели. Для неинформированных людей печатное слово чаще всего является словом правды. Конечно, это суждение свысока, но совершенно верное.

Однако во всех газетных историях отсутствовала правда, та глубинная правда, которая стояла за этим очень странным разоблачением. Не было никакого упоминания ни о храбром молодом султане Омана, рисковавшем жизнью и положением, чтобы помочь Кендрику, ни об оманцах, охранявших его в аэропорту и на задворках Маската, ни о той удивительной, поразительно профессиональной женщине, которая спасла Эвана в кишащем людьми зале другого аэропорта в Бахрейне после того, как его чуть не убили. Между тем это она нашла ему убежище и врача, который возился с его ранами. И прежде всего, не было сказано ни слова об израильском подразделении, возглавляемом офицером Моссад. А ведь это именно оно спасло его от смерти, воспоминания о чем все еще заставляли Кендрика вздрагивать от ужаса. Не называлось также имя и другого американца, пожилого архитектора из Бронкса, без которого еще год назад останки Эвана исчезли бы в желудках акул Катара.