Экстрим не предлагать! - Аманди Хоуп

Не откладывая это дело в долгий ящик, Дарья сразу же отправилась на добычу белковой пищи. Но она немного не рассчитала свои силы, которые еще не восстановились после болезни, и ее поход занял гораздо больше времени, чем она предполагала.

Тем временем в лагере началось всеобщее пробуждение выздоравливающих и лишь только их «лечащий врач» спал непробудным сном.

Первым проснулся Ростислав и сразу же позвал Дашу. Она не откликалась.

Он с трудом привстал, огляделся.

Картина виделась невеселой. Его друзья и коллеги за время болезни осунулись и исхудали, хотя сейчас все просто мирно посапывали.

На их фоне заметно выделялся только Великопольский, который по-прежнему выглядел очень даже хорошо. «Видимо, таких и болезни не берут», — подумал Никитин.

А вот Дарьи нигде не было видно.

Ростислав заволновался: «Где же она? А, вдруг…».

Он не дал себе даже закончить эту мысль, внутри все похолодело и перехватило дыхание. Его охватила паника.

«Нет, этого не может быть! Не может! Не сейчас!».

Но это было лишь мгновение сомнений, секунды слабости. Он взял себя в руки и попытался прислушаться к своему сердцу, которому теперь доверял безоговорочно — оно не предвещало никакой беды.

Ростислав успокоился, потому что был твердо уверен: случись с Дарьей что-то непоправимое, он бы это понял, почувствовал бы сразу, что ниточка, их связывающая, оборвана. А этого сейчас он не ощущает! Значит, все в порядке! Успокоившись, он заметил лежащее рядом одеяло. Взял его и ощутил знакомый аромат, запах, от которого он всякий раз терял голову.

«Дарья!»

Какое-то время он сидел в обнимку с одеялом и летал в облаках.

На землю его вернули радостные возгласы коллег. Народ проснулся и теперь ликовал. Особо бурно радовались факту исцеления Артур с Васей. Они сначала горячо обняли своих возлюбленных, затем друг друга, потом всех остальных. Дойдя до Никитина, с удивлением заметили в его объятиях одеяло.

— Да, Ростислав. Сначала с камерой не расставался, теперь с одеялом зажимаешься, — сострил Берёза. — Ты определись уже как-то.

Ростислав отложил предмет своей страсти в сторону и с улыбкой ответил:

— Не переживай, я же однолюб! И где моя любимая камера?

Народ оценил шутки и волна смеха прокатилась по хижине. Ростислав же, отыскав камеру и водрузив ее на шею, отправился на поиски своей истинной страсти.

Тем временем Вася, заметив сиротливо лежащие в углу их самодельные средства защиты, которые так и не выполнили свою функцию, показал на них Артуру. Тот подмигнул и они нацепили их снова. Пусть это и было дежавю, но произведенный эффект оказался таким же сильным.

«Дом» задрожал от хохота его жителей.

Все веселились, кроме Великопольского — он продолжал спать. Это вызвало общую тревогу, особенно волновалась Элла.

— Может, он болен? — спросила Валя.

Элла дотронулась до лба Павела губами:

— Температуры вроде нет.

К ним подошла Майя и, осмотрев его, предположила:

— Думаю, он просто спит.

Разбуженный шумом, Павел, сладко потянувшись, открыл глаза:

— Опа! Кажись, я самое интересное проспал!

В этот момент в лагере появился встревоженный Ростислав и, увидев Павла, спросил:

— Ты не знаешь где Дарья?

— Ростик, ты у нас прямо Ричард Гир! Что, опять невеста сбежала?

— Сейчас не время для демонстрации остроумия. Ты знаешь что-нибудь?

— Откуда мне знать? Я же проснулся последним. Спроси вон у муженька, где его чокнутая женушка!

— Павел, я тебя предупреждал! — Ростислав схватил Великопольского.

Заметив небольшую потасовочку, к ним подскочил Фима и присоединился к допросу:

— Где Дарья?

Павел с силой откинул руки Никитина, смерил презрительным взглядом Фиму и кивнул в сторону головой:

— Вон она, ваша пропажа!

Все посмотрели в ту сторону и заметили Дашу, которая тащила что-то в некоем подобии котомки.

Ростислав бросился к ней, Фима тоже. Дарья остановилась, передала свою ношу Фиме, тогда как ее саму схватил на руки Ростислав и очень вовремя, так как она почти падала от усталости.

Все обрадовались благополучному появлению Дарья и ещё больше тому грузу, что она принесла.

Женщины принялись за приготовление еды.

Великопольский обиженно наблюдал за всем этим, затем не выдержал.

— И что, никому не интересно, кто вас всех лечил?

Народ обернулся к нему.

— А действительно?! — удивлённо протянула Майя.

— Павел? Это ты?! — почти с восторгом спросила Эллочка.

— А кто же еще? — буркнул тот. — Вы же все того.

Все с сомнением переглянулись.

— Да, это правда, — вдруг поддержала его Дарья. — Я пришла в себя первая. Павел — единственный, кто не заболел, и сам ухаживал за нами.

Всем пришла в голову одна и та же мысль: «Зараза к заразе не пристаёт!»

Повисло недолгое молчание, и тут же взорвалось радостными возгласами.

— Чудеса! Великопольский в роли доктора Айболита! — всплеснула руками удивленная Валюша.

— Не, Павлику по духу ближе доктор Хаус! — пошутил Берёза, но с уважением в голосе.

— Лучше спасибо скажите, киноманы! — обиделась Элла.

— И скажем! — заверил ее Артур.

На Павла накинулись с благодарностью и расспросами. Он с гордостью рассказывал о своих подвигах на медицинском поприще, умолчав, однако, о своем неблаговидном поступке по отношению к Дарье.

Украдкой поглядывая на неё, он понял, что ей совершенно всё равно, что твориться вокруг. Они с Ростиславом нежно смотрели в глаза друг другу. И Великопольский продолжил своё повествование, недосказав о ее участии в лечебном процессе. По окончании рассказа все бросились с ещё большею силой благодарить своего спасителя. Станиславович подошел к нему и, прослезившись, пожал руку:

— Не ожидал честно от тебя. Спасибо от всех нас и от меня лично!

— Партия тебя не забудет! — пытаясь оставаться серьезным, Артур тоже пожал ему руку и захохотал.

Общественность поддержала веселье.

— Ну, что же, мои любимые экстремальцы, жизнь продолжается! — подытожил Ершов.

— Как говорится, жить — хорошо! — добавил Артур.

— А хорошо жить — еще лучше! — подхватил Павел.

В этот момент они были просто счастливы от того, что солнце светит, птички поют, океан шумит. Из состояния эйфории всех вывел студент: