Люби меня до смерти - Эллисон Бреннан

Ее взгляд постепенно приобретал фокус, и она наконец осознала, что темнота вокруг неполная. На расстоянии нескольких футов от нее слабо светился маленький обогреватель. Он не мог прогреть комнату, но его слабое свечение давало достаточно света, чтобы оценить границы места, где она оказалась, которые были еще резче и темнее, чем темнота вокруг нее. Судя по затхлому, влажному запаху и тому, что она могла видеть, Люси находилась в каком-то подвале.

Женщина не понимала, где находится. Она помнила лишь, как ей стало плохо в церкви. Эйприл вела ее к туалетам. Люси думала, что ее вот-вот вырвет… и на этом все воспоминания обрывались.

Голова раскалывалась, а язык пересох настолько, что звуки падающих капель лишь усиливали нестерпимую жажду. Тело ломило, словно она пролежала в одной позе несколько часов. Кинкейд попыталась сесть, чтобы хотя бы подползти поближе к крохотному обогревателю, но левая рука не двигалась. Она повела ею – и услышала скрежет металла об металл.

Свободной рукой Люси ощупала левое запястье и поняла, что прикована наручниками. Дотянулась дальше и коснулась решетки. Попыталась потрясти ее, но та оказалась крепкой. У Люси перехватило дыхание от жуткого осознания того, что она находится в клетке.

Женщина пыталась сконцентрироваться на том, что произошло в церкви, но эта часть ее памяти словно была стерта.

Голова казалась свинцовым шаром у нее на шее, в мышцах ощущалась тяжесть. С большим трудом Люси села и прислонилась к прутьям и вдруг резко согнулась от боли. Теперь она чувствовала синяки и ссадины по всему телу. Женщина осторожно подтянула ноги и уперлась лбом в колени, стараясь избавиться от чувства тошноты. То, что она чувствовала, было похоже на известные симптомы последствий употребления наркотиков, подмешивавшихся в напитки жертв изнасилований на свиданиях: отрешенность, нехватка мышечного контроля, потеря памяти и головная боль. Она ощупала себя, с облегчением поняв, что все еще одета в ту же одежду, в которой вошла в церковь. Никаких ощущений, указывавших на возможное сексуальное насилие, она не чувствовала. Хотя Люси все еще пребывала в ужасе, ее сердечный ритм замедлился, пульсирующая головная боль несколько стихла.

Когда приступ тошноты закончился, она попыталась понять, что произошло. Ее похитили и поместили в клетку. Кто это сделал? Где она находится?

Люси почувствовала взрыв паники, наполнивший ее кровь адреналином, а мозг – образами. Все воспоминания, которые она так упорно прятала, воспоминания, которые она похоронила так глубоко, что действительно верила в то, что они исчезли, в одночасье вернулись, словно Адам Скотт только что похитил ее и сегодня – последний день ее жизни. Тот день, в который он планировал убить ее.

Нет! – прошептала женщина, крепко зажмурив глаза. Она больше не будет жертвой. Она никому не позволит причинить себе боль, измываться над ней, лишить ее чего-то. Люси Кинкейд – не жертва, и она будет бороться из последних сил или умрет. Думай, Люси, думай! Пленница потянула браслет наручника. Тот сидел плотно, не выскользнуть. Попыталась расшатать прутья клетки. Тщетно. Они не сдвинулись ни на миллиметр.

Если бы похититель хотел убить ее, она была бы уже мертва. Значит, у него на уме нечто иное…

Ее сердце забилось быстрее. Только не это, только не опять! Она не сможет снова пережить изнасилование.

Сможешь. Ты можешь и сделаешь все, чтобы выжить.

Но выживание означает принимать решения о жизни и смерти. Выживание требует умственного и физического контроля. Нужно быть готовой ко всему, концентрироваться только на «сейчас», не думая о завтра, не думая о вчера, а думая только об этом мгновении. Выживание означает действовать умно, выискивать возможности, пользоваться ими, постоянно планировать и, если нужно, убить своего похитителя.

Мысль о том, что, возможно, придется убить его, чтобы сбежать, не испугала ее. В кого она превратилась? Она не та женщина, которой хотела однажды стать.

Оставь прошлое, Люси. Концентрируйся на настоящем. О своем психическом здоровье позаботишься завтра.

Сначала пленница сконцентрировалась на своем дыхании, на том, чтобы подавить приступ панического страха. В состоянии паники умных решений не принять.

Затем Люси сосредоточилась на том, как сбежать. Она не знает, где находится, но уж лучше сбежать, чем оставаться здесь, с мужчиной, запершим ее в клетке как животное.

Кинкейд почувствовала, как начинается новый приступ панического страха. Она только что подавила его, но облегчение оказалось ложным. Люси лгала самой себе. Ей никогда не выбраться отсюда! Она в ловушке, как тогда, на острове. Она оставлена на милость садистского ублюдка, лицо которого даже еще не видела.

Было трудно дышать, и все попытки взять себя в руки оказались тщетны. Пленница хотела умереть, прямо здесь и сейчас, потому что то, что ее ожидало, могло быть хуже смерти. Некоторые ситуации просто не пережить во второй раз. А некоторые нельзя переживать даже единожды.

Стон вырвался из груди Люси, и она сжалась от физической боли. Что-то внутри ее сломалось. Она – ничто, лишь крепкая на вид оболочка, и эту оболочку нарушил мужчина, похитивший ее, и она не сможет снова взять себя в руки…

Очередной приступ скрутил ее, но рвоты не последовало.

Почему, Господи, почему? Почему я? Почему опять?

Пленница погибнет в борьбе с ним, если придется. Она не позволит сделать из себя жертву. Но руки женщины дрожали. Как бороться, если внутри нет ничего, кроме страха?

Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

Голос мистера Рогана в голове был таким громким, словно он сидел рядом с ней.

Шон.

Она никогда не узнает, к чему могли привести их отношения, потому что скоро умрет.

Возможно, семья никогда не найдет ее тело. Диллон, Патрик и Джек будут искать сестру годами, но она будет мертва, будет лежать закопанной в неизвестной могиле. Люси видела, как смерть Джастина потрясла ее семью восемнадцать лет назад, а теперь ее смерть станет новым горем.

Люси крепко зажмурилась и не позволила слезам скатиться по щекам.

Она видела Шона, ищущего ее, готового отдать всю свою жизнь, чтобы узнать, что с нею произошло. Горюющего. Одинокого. Готового к насилию.

Она не может позволить страдать людям, которых любит. Нужно найти выход.

Пленница сконцентрировалась на том, чтобы дышать ровно. На том, чтобы снизить свой зашкаливающий пульс. Один. Два. Три. Ровно. Спокойно. Мисс Кинкейд не знала, насколько велика ее клетка, но не могла дотянуться до противоположной стенки.

Включи голову, Люси. Ищи возможности.

Звук капающей воды. Запах мыла или стирального порошка. Запах угля. Печи здесь не было – она бы услышала ее, – но когда-то явно была. Мисс Кинкейд находится в подвале старого дома.

Хотя она могла различить лишь оттенки черного и серого, женщина закрыла глаза и прислушалась к звукам, доносившимся сверху. Гудение обогревателя, несущего тепло в дом над ней, но не пропускавшего его в безжалостный холод подвала.