Последний штурм — Севастополь - Сергей Ченнык

14 августа на позиции Малахова кургана прибыл князь Горчаков — «…любимый нами… бодрый и бравый старик».С ним был начальник его штаба генерал-адъютант Коцебу. В сопровождении коменданта Малахова кургана капитан-лейтенанта Карпова главнокомандующий осмотрел позиции, наградил нескольких офицеров орденами, которые тут же, согласно написанному на пустой пороховой бочке приказу, прикрепил на грудь новоиспеченных кавалеров. Горчаков был достаточно образован, чтобы понять — на этой позиции должно было решиться все. В этом пункте обороны подводился итог неудачам его и предшественников.

Он был не одинок в своем убеждении. Все участники предстоящей драмы понимали, что в стойкости и удержании Малахова кургана заключается перспектива удержания и самой крепости.

Немного внимания уделим теории. По существовавшей в середине XIX в. теории крепостных действий, долговременное укрепление могло быть взято тремя способами или их сочетанием. К таковым относились:

— внезапное (нечаянное) нападение; штурм;

— бомбардировка.

В сложившейся ситуации, когда союзные фортификационные работы уже вплотную подошли к русским укреплениям, наибольшую опасность представляла именно возможность внезапной атаки. Для того чтобы не допустить перспективы взятия кургана таким способом, необходима в первую очередь высокая бдительность его гарнизона. При соблюдении этого условия, чтобы нельзя было эскаладировать фортификационное сооружение, оно должно быть:

— сомкнутым;

— иметь одетый ров;

— иметь обстреливаемый ров.

Гарнизон Малахова кургана составляли четыре батальона трех полков 15-й резервной пехотной дивизии: Модлинского, Прагского и Замосцкого, «…составленных большею частью из новобранцев, всего в числе 1400 человек». Непосредственно на самом кургане «…гарнизон состоял из резервного Модлинского пехотного полка, который до такой степени потерпел от этого, по истине адского огня, что, по ежедневно подаваемому списку коменданту, о числе на лицо находящихся штыков, в день 27-го августа, в нем было только 394 человека нижних чинов на бастионе».

Командир Модлинского полка полковник Н.А. Аршеневский не тешил себя надеждами — будучи достаточно опытным, он вполне понимал, что вряд ли удастся удержать курган. Разрушения были настолько сильны, а гарнизон столь незначителен, что среди защитников кургана преобладало мнение о неизбежности собственной гибели.

Из батальона четвёртого полка, защищавшего курган — Люблинского, насчитывавшего не более 500 человек, одна треть находилась постоянно на работе в минах, а прочие две трети — на отдыхе в Корабельной слободке. Кроме того «… на кургане состояло до 500 челов. артиллерийской прислуги, штуцерных и сапер, да на работах до 1000 челов. Орловского князя Варшавского полка и 49-й курской дружины. В резерве, за горжею Корнилова бастиона, и на 2-й оборонительной линии, были расположены остальные три полка 9-й дивизии: Елецкий, Севский и Брянский, всего 6 батальонов в числе 2,400 человек. Начальником войск на Малаховом кургане был старый опытный воин генерал-майор Буссау. Как в продолжение канонады с рассвета до полудня убыло на кургане несколько сот человек, то число защитников его вместе с резервом не превосходило 4000 штыков».

Французы небезосновательно считали, что Малахов курган уязвим. Единственной помехой могли стать какие-либо активные действия русской армии, способные отбить у союзников желание штурмовать крепость.

Трудно говорить, было ли действительно неожиданным для русских столь стремительное и внезапное взятие союзниками укреплений, или судьбу Севастополя решила банальная беспечность. «При получении известия о сборе войск в передовых неприятельских траншеях перед Малаховым курганом, по распоряжению генерал-лейтенанта Хрулева, направлена была ко 2-й оборонительной линии 9-я пехотная дивизия, составлявшая резерв Корнилова бастиона: Севский полк расположился за стенкою Корнилова бастиона и Белостокскою церковью; Елецким — занял линию на 2-й оборонительной стенке, сзади батареи Жерве; а егерские полки сей дивизии, за исключением части егерского князя Варшавского полка, бывшей ночью на работах у бастиона Корнилова, остались в слободке».

Так почему французам удалось так быстро овладеть ключевой позицией? После этого самая героическая защита остальных пунктов оборонительной линией была лишь слабым утешением и не имела никакого смысла. Внимательно изучив все имеющиеся материалы с обеих сторон, мы можем смело отметить как минимум три фактора способствовавших неприятелю.

Первое: внезапность нападения, которая сыграла определенную роль при штурме ключевого оборонительного сооружения — Малахова кургана. Французские солдаты 25-тысячного корпуса генерала Боске в считанные мгновения преодолели сорокаметровое пространство между двумя линиями траншей и устремились на валы укреплений. Завязался ожесточенный рукопашный бой. Внезапность была достигнута, прежде всего благодаря непрерывной и напряженной, предшествовавшей штурму работе саперов. С уверенностью можно утверждать, что путь штыку проложила лопата, а работу лопаты обеспечила артиллерия. Ни на одном из участков союзники не подошли столь близко к русским позициям. Остальное было делом обученности. Привыкшая к быстрым действиям и любившая подобные акции французская легкая пехота одним броском преодолела участок шириной не более 50 м, затратив для этого не более 15 сек. Офицеры русской артиллерии спустя много лет после окончания Крымской войны вынуждены были принимать в свой адрес обвинения, что по причине успокоенности, они попросту «проспали» штурм.

Второе: подавленная русская противоштурмовая артиллерия. По атакующим французам защитники смогли сделать всего по выстрелу картечью из 6 уцелевших орудий.

Третье: численный перевес, достигнутый благодаря умелой концентрации сил на направлении главного удара.

Нельзя категорически утверждать, что штурм оказался совершенно неожиданным для севастопольского гарнизона. Весь опыт многомесячной обороны подсказывал всем: от рядового матроса до генерала, что как только закончит свою работу артиллерия, вперед двинутся массы пехоты. Так оно и произошло. 27 (8) августа «…секреты перед Малаховым на заре заметили неприятельские войска в полной форме, о чем было донесено и растолковано, что в этот день быть штурму, но… не ожидали его в полдень».

Что же произошло в этот день на кургане? Постараемся проследить ход развития событий глазами очевидцев с обеих сторон.

Фон Драхенфельс, находившийся в этот день на Малаховом кургане, где командовал противоштурмовой батареей, действовавшей, преимущественно, против взятого французами в мае Камчатского люнета. 27 августа, признает, что офицеры «… были почти уверены, что и этот день пройдет, как и все предыдущие». Это означало, что утомленный ночными работами неприятель уйдет на отдых, а остальную часть светлого времени займет ставшая уже привычной перестрелка.

Однако все пошло совсем не так. Ранним утром в траншеях началась концентрация пехоты. Та самая, которую Липранди заметил после 5 часов утра. К 9 часам по системе ходов сообщения первые штурмовые группы вышли на рубежи атаки. Через час заняли свои позиции батальоны второго эшелона.