Башня над пропастью - Ян Ирвин

— Тебе не удрать от меня так просто, летописец, — заявил он с мрачным юмором.

Не успел ялик в последний раз вернуться к рыбачьему боту, а предводители аркимов уже взобрались на вершину первого холма и готовились к подъему в горы. Вскоре они вышли на каменистое плато — это был бесплодный край, и лишь кое-где виднелись низкорослые деревца да колючие кустарники.

Аркимы не смогли следовать намеченному маршруту, поскольку горы там были труднопроходимы, и решили не отклоняться на юго-восток, как думали раньше, а двигаться по плато, тянущемуся вдоль береговой линии. Отряд весь день шел через мертвый лес, где серебристые стволы походили на колонны. Выйдя из леса утром третьего дня, аркимы смогли лицезреть одно из величайших творений природы на Сантенаре.

Южный конец Фошорна был отделен от Лауралина непроходимой пропастью Хорнрейса, самого великолепного водопада, какой можно было найти во всех трех мирах.

Аркимы услышали Хорнрейс задолго до того, как прибыли на Фошорн: глухой рокот перешел в рев, и у них под ногами тряслась скала. Туман окутывал и землю, и небо. Они приблизились к краю, и у их ног открылась пропасть. У Лиана закружилась голова. Он покачнулся, но Тензор оттащил его от обрыва.

— Я тебе не дам этого сделать, — заорал он в самое ухо Лиана. — Смотри за ним хорошенько, Баситор.

Баситор больно сжал локоть Лиана, глядя вниз. Лиан почувствовал, как трясется рука аркима: тот едва сдерживал желание сбросить его. Поскольку Лиан был дзаинянином, он привык к предрассудкам и дискриминации, но эту дикую ненависть было невозможно вынести.

Отряд миновал Железные Врата, давно разрушенные, и продолжил свой путь. Несколько часов аркимы шли вперед, а вдоль их тропы несся бурный поток. Аркимы не произносили ни слова, поскольку рев воды заглушал все. Наконец они остановились возле двух гигантских черных колонн, стоявших как бы в карауле над Хорнрейсом. На них были вырезаны аркимские узоры, но климат и время сильно повредили их. От водопада поднимался туман, сквозь который светило солнце, и чудилось, что тончайшая радуга связывает Фаранду с континентом Лауралин. Когда туман на мгновение рассеялся, они увидели еще две колонны, находившиеся по другую сторону моря, — они казались крошечными карандашами, поставленными вертикально.

— Когда-то здесь был Мост Радуги, — сказала Селиала Лиану, который был поблизости. — Величайшие инженеры и художники аркимов работали сто лет, чтобы создать его. Он был красивее любой радуги.

— Должно быть Сказание о его создании, — произнес Лиан, завороженный зрелищем. Как ограничены Предания, которые он учил в Чантхеде! Насколько больше можно узнать в реальном мире и насколько больше можно рассказать.

— Сказание существует, — вступила в разговор Малиена, — и возможно, однажды я его тебе поведаю. «Сказание о Мосте Радуги» — должно быть, одно из Великих Преданий этого мира. Мост был одним из самых совершенных сооружений, какие мы когда-либо строили, хотя, возможно, я и не беспристрастна. Моя прабабушка была тем инженером, который его спроектировал.

— Я уже горю желанием его услышать, — сказал Лиан.

— Несомненно, это наше величайшее достижение на Сантенаре, — добавила Малиена, — но мост давно исчез — он обрушился в пропасть.

— Что с ним случилось?

— Друг дзаинян, этот ваш Рульк со своим «даром», привел здесь землю в движение, чтобы сбросить его вниз, — сердито произнес Тензор, проходя мимо.

— Не забывай, что он также предал и нас, дзаинян, — воскликнул Лиан, — и мы пострадали не меньше аркимов!

— Пошли отсюда, — сказал Тензор. — Мост Радуги когда-то был нашим величайшим вдохновением, но сейчас он лишь напоминает мне о том, что мы потеряли.

Они продвигались вперед, все время оглядываясь, до наступления темноты. Погони не было заметно с тех пор, как они добрались до Сифты, но Тензор не расслаблялся. Аркимы несли вахту каждую ночь, в ней участвовали все, кроме Лиана. Правда, он обычно дежурил вместе с кем-нибудь из аркимов, дружелюбно относившихся к нему. Теперь он боялся темноты.

Наконец однажды в полдень они очутились на краю утеса, который рядами крутых ступенек уходил вниз, до самого дна Сухого Моря. Тензор стоял на краю огромной пропасти, глядя в нее.

— Это зрелище даже в моем нынешнем состоянии не может меня не тронуть, — сказал он. — Мы разобьем здесь лагерь, если сможем найти воду, и полюбуемся восходом солнца над Перионским Морем. Я не видел этого с тех пор, как море высохло. — Его глаза увлажнились. — Когда-то это было самое красивое место на всем Сантенаре. Посмотрите на него сейчас.

Лиан глядел вниз с благоговейным страхом. О Перионском Море говорилось во многих сказаниях, но ни одно не подготовило его ко всему тому, что он сейчас увидел. Его поразили необъятность и запустение. Он боялся спуститься в эти соленые долины даже холодной зимой. Его семья все еще жила в Эпперанде, по другую сторону Сухого Моря. Лиан хорошо помнил, как упорно боролись дзаиняне за жизнь на бесплодной земле, под солеными ветрами, непрерывно дующими со дна моря. И он не мог себе представить, что кто-то настолько глуп, чтобы искать убежища в самом Соленом Море. Юноша поделился своими мыслями с Тензором, ярость которого улеглась в последние дни. Настроение аркима было так переменчиво, что Лиан никогда не знал, чего ожидать.

Тензор смотрел на него с таким же непониманием.

— Но мы в отчаянном положении, летописец. Нам нужно безопасное место, где мы могли бы работать без страха. Переход будет тяжелым, вне всякого сомнения, а возвращение еще тяжелее — если оно будет! Но мы должны и поэтому сделаем это.

Обнаружив через пол-лиги в овраге подходящее место, где к тому же протекал ручей, они разбили лагерь и стали готовиться к путешествию. Еды у аркимов было много: они купили сушеную и копченую рыбу в рыбачьей деревушке и аккуратно упаковали. Аркимы наполнили водой огромные мехи и привязали к своим рюкзакам — таким тяжелым, что Лиан даже не смог приподнять один из них (его был намного меньше). Еще засветло все было готово. Они отдыхали впервые после Сифты.

Лиан сидел на валуне у края утеса, делая записи в записной книжке. К его удивлению, Малиена, избегавшая общения с ним больше недели, уселась рядом.

— Что ты думаешь об этом путешествии, летописец?

— Если бы я имел представление о намерениях Тензора в конце пути, мне было бы спокойнее.

— Сомневаюсь. Если бы ты это знал, думаю, ты бы подошел к краю утеса и бросился в пропасть.

— Меня туда не тянет.

— Меня тоже, но когда Тензор стоял тут чуть раньше, мне захотелось покончить с нами обоими. Он принесет погибель и твоему, и моему народу. Увы, я не решилась.

Она откинула голову, и солнце зажгло огнем ее рыжие волосы. Лиан чуть не задохнулся от муки.

— В чем дело, летописец?

— Солнце в твоих волосах — ты стала так похожа на Карану.

Малиена снова села прямо, и сходство исчезло.