Белая чума - Фрэнк Герберт

Гэннон чувствовал, что здесь что-то не так. Неужели он был прав?

Если мы рассчитываем только на меры защиты, то все больше и больше ведем себя как преследуемая дичь, перебрасываясь с одного защитного устройства на другое, причем каждое следующее – более сложное и дорогостоящее, чем предыдущее.

Рене Дюбуа

– В этом замке есть привидения, – прошептала Кейт.

Она вздрогнула, лежа в постели рядом со Стивеном, на этот раз радуясь, что небольшая кривизна матраса заставляет их жаться друг к другу всю ночь.

– Тес, – прошептал Стивен. – Привидений не бывает.

В барокамере исследовательской лаборатории Адриана Пирда было темно, и только иногда слышалось шарканье ног или кашель ночного охранника снаружи.

– Бывает, я тебе говорю! – прошептала Кейт. – Моя бабушка чувствовала, когда призраки рядом, и я это унаследовала. Это недоброе место.

– Оно охраняет тебя от чумы, – сказал Стивен, повышая голос. На время он отказался от попытки заснуть. В таком настроении Кейт нельзя было успокоить.

– Эти призраки хотят забрать меня, – сказала Кейт. – Я не покину это место живой. – Она взяла одну из ладоней Стивена и прижала ее к своему животу. – И это бедное дитя не появится на свет живым.

– Кейт, прекрати это! – сказал он.

Она продолжила, как будто не слышала его слов.

– Среди солдат здесь драки, Стивен. Их вызывают злые духи, и мы оба знаем это!

– Ничего такого мы не знаем!

– Ты слышал о Дермотте Хоулиене и Майкле Лински. Они взбесились из-за магнитофонной записи!

– Мы же попросили их перестать использовать женщин-дикторов на радио, – сказал Стивен.

– Дермотт сказал, что у женщины на радио точно такой же голос, как у его покойной Лилиен, а Майкл сказал, нет, это голос его Пег. Я слышала, как Мун описывал это, Стивен, и от этого никуда не деться! Они дрались и катались по полу, разбивая друг друга в кровь, и все это время по их щекам бежали слезы.

– Но потом, Кейт, дорогая, они пошли в бар рука об руку. Помни это. «О, это была отличная драка», – так они сказали.

– Это безумие, – сказала Кейт.

– Это может быть, Кэт.

– Не называй меня Кэт! Я не ребенок!

– Дорогая, прости меня. – Он протянул руку, чтобы погладить ее, но она отбросила ее прочь.

– Это призраки, – сказала она приглушенным голосом. – Теперь нет женщин, чтобы класть покойников на стол. И злые духи вызывают призраков. О, злым духам теперь достается много душ.

– Кейт, ты должна прекратить это. Это нехорошо для ребенка.

– Весь мир не хорош для моего ребенка!

– Просто уже поздно, Кейт. Уже, наверное, три или четыре часа утра.

– Большие расходы, вот что будет причиной, – сказала она. – Им надо платить за наше содержание здесь, и они нас выбросят на съедение чуме.

– Я разорву того, кто попытается это сделать, на куски! – сказал Стивен.

– И как же ты остановишь их? Этим маленьким пистолетом?

– Я найду способ!

– Стивен, а что, если лекарства не существует?

– Кейт, ты сошла с ума, – сказал он. – Не существует? Почему… почему… – Стивен замолчал, неспособный представить себе такую ужасную ситуацию.

– Они даже не устроят мне хороших похорон, – сказала Кейт. – Потому что нет священников.

– Священники есть.

– Тогда почему они не могут найти хоть одного, чтобы он поженил нас?

– Они найдут. Ты же слышала, что сказал Адриан. Они ищут этого отца Майкла Фланнери прямо в данный момент.

– Посреди ночи они ищут священника? Это делают только для последнего причастия. И именно это мне потребуется совсем скоро.

Стивен молчал. В этом настроении Кейт угнетала его. А ее разговоры о злых духах! Она была почти медсестрой. Злые духи! Что за чушь.

– Где же летающая колонна, которая освободит нас от этой беды? – прошептала Кейт.

«Она думает о своем отце», – понял Стивен. Летающие колонны! Это было постоянной жалобой ее отца, как она рассказывала ему.

– Мы иногда ходили на лошадиную ярмарку, когда какая-нибудь была поблизости, – сказала Кейт. – А однажды мы пошли на Дублинское конное представление. Я была такой маленькой, что ему пришлось держать меня на руках, чтобы мне было видно. Это было так здорово!

«Ей не следует вспоминать о Дублинском представлении», – подумал Стивен. Она знает, что случилось там после чумы и карантина. Она тут же вспомнит и об этом.

– Они найдут лекарство, Кейт, – сказал он. – И мы будем еще волноваться о школах для наших детей, куда лучше послать их.

– Во мне только один ребенок, Стивен, и еще слишком рано говорить о школах.

– Они заново основывают школу святой Эдны, – сказал он. – Ну разве это не прекрасно, наш ребенок…

– Они идиоты! – сказала она яростным тоном. – Как будто они могут вызвать дух Патрика Пирса, чтобы он благословил нас. Остерегайся, когда вызываешь духов! Это всегда говорила моя бабушка.

– Это всего лишь школа, Кейт.

– Что за ужасная фантазия!

– Я поговорю еще с Адрианом о священнике, – сказал он.

– Ну, и много ли пользы от этого. Мы у него там, где он хочет. Его не беспокоит, будет ли моя душа гореть в аду.

– Кейт!

– Все, что от меня здесь останется, это одна из таких маленьких бронзовых табличек на Гласневинском кладбище – «героиням Ирландии, память о них будет жить вечно». Одни слова, Стивен. А теперь отворачивайся и давай спать.

«Как это похоже на нее! – думал он. – Наполнит меня своими страхами, разбудит окончательно, а потом мы должны спать!»

Жизнь Ирландии была исковеркана Уложениями о наказаниях. Англичане запрещали нам образование в любой форме – а потом смели называть нас необразованными! Мы не могли ни получить профессию, ни занимать государственную должность, ни заниматься торговлей или коммерцией. Мы не имели права жить в пределах пяти миль от любого города с самоуправлением! Мы не могли иметь лошадь стоимостью больше пяти фунтов, не могли владеть или арендовать землю, голосовать, иметь оружие и наследовать что-нибудь от протестанта! Мы не имели права собрать со снятой за грабительскую плату земли урожай больше, чем треть платы за нее. Закон принуждал нас посещать протестантские собрания, запрещал посещать мессы. Мы платили двойную плату за милицию, которая угнетала нас. И если католическая власть наносила ущерб государству, мы платили за него! И вы еще удивляетесь, что мы ненавидим англичан?