"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

На основе осмотра повреждений владивостокских крейсеров после боя 2 августа Н.Л. Кладо приходил к выводу о "декоративности" этих повреждений, которые существенно на боеспособность не влияли. Следовало предполагать, что и крейсера Камимуры заметно пострадать от русского огня не могли. Не было оснований (из- за отсутствия достоверных сведений с японской стороны) идля распространенности мнения о том, "будто бы наша артиллерия и наши снаряды лучше других". Но дальше этих справедливых предостережений об опасности распространенных иллюзий (их придерживался даже С.О. Макаров) о превосходстве русской артиллерии Н.Л. Кладо пойти не смог. За пределами его, как впрочем, и всей руководящей верхушки флота, профессионального чутья и способности к предвидению остался весь комплекс недостатков материальной части артиллерии того времени. А он, как частично подсказывал уже предвоенный опыт ("сдача" подъемных механизмов орудий), предостережения особо дальновидных артиллеристов (медленное заряжание орудий) и как вскоре обнаружила война, оказался удручающе обширен. Он включал, в частности, чрезмерную усложненность башенных установок и ненадежность их узлов (скрытую "щадящими" условиями приемных испытаний), ненадежность в большой спешке принятых отечественных оптических прицелов, незнание действительных пределов показаний так же только что полученных (перед уходом 2-й эскадры!) базисных дальномеров, ничтожное разрывное действие отечественных снарядов.

О чрезвычайном разнообразии и подчас полярности мнений о статье и их авторе говорится в целом ряде изданий (В. И. Семенов, "Расплата", СПб, 1994, с. 289, 386-421, 694; В.П. Костенко, "На "Орле" в Цусиме", Л., 1955, с. 307-310; журнал "Море", 1911, № 6, с. 45-49; А.С. Новиков-Прибой, "Цусима", М., 1947, с. 208-212,287).

В книге В.П. Костенко порицаются бесплодные попытки Н.Л. Кладо найти выход из "безнадежного положения"(с. 308). В "Цусиме" в уста "инженера Васильева" вкладываются ожидания "другого критика, еще более смелого, такого, который поднимется и над Кладо", который доберется "до самых корней нашего социального строя" (с. 211). Решительно осуждаются в книге предложения Н.Л. Кладо для усиления 2-й и 3-й эскадры двинуть на Дальний Восток "все старье Балтики и посудины Черного моря". Впрочем, такие же выражения, для русских офицеров явно не подходящие ("Гниль, которая осталась в Балтийском море", "Море", с. 45), позволял себе и З.П. Рожественский. Более взвешенная и уважительная оценка этого "старья", "рухляди", "хлама", "старых калош и утюгов" (В.И. Семенов, 1994, с. 370) – кораблей, носивших андреевские флаги, – предлагается в комментариях к современному изданию "Расплаты" В.И. Семенова. В них справедливо напоминается о том, что тринадцать тяжелых орудий отряда Н.И. Небогатова "против семнадцати на всем японском флоте" не дают оснований так пренебрежительно говорить об этих кораблях.

Но статья Н.Л. Кладо в этих оправданиях и не нуждалась. Он хорошо сознавал боевую ценность предлагаемых им кораблей и полагал, что командующему и его штабу достанет ума применить их сообразно их возможностей. "Старую калошу" "Чин-Иен" японский командующий неизменно приводил с собой для сражения с русской эскадрой. Этот трофейный китайский броненосец, понятно, не вводился в строй главных сил, но постоянно держался поодаль как для морального давления на русских, так и для выполнения задач, которые могли бы оказаться ему под силу (помощь своим подбитым кораблям, захват русских подбитых кораблей, задержание госпитальных судов и т. д.). И Н.Л. Кладо резонно говорит: "отчего это японцы могут, а мы не можем?" Поэтому он, не боясь критики, предлагал послать на Дальний Восток даже броненосец "Петр Великий". Жаль, что современники, читая высокомерные слова З.П. Рожественского про "гниль" Балтийского флота, уже не могли задать ему вопроса о том, почему же он, сознавая слабость своей эскадры и сомнительность к ее приходу сохранения эскадры в Порт-Артуре, с самой весны не настаивал на достройке "Славы".

Воздерживаясь от приписываемых ему в "Цусиме" унизительных выражений о старых кораблях, В.П. Костенко не удерживается, однако, от своей доли опровержения статьи Н.Л. Кладо. Он закрывает глаза на приведенное им недоумение одного из офицеров с броненосца береговой обороны, который не может найти объяснения, "почему "Ушаков", "Сенявин" и "Апраксин" не посылают на войну". Но В.П. Костенко почему-то полагал (или как было решено советской цензурой) убедительным тот довод, что вопрос о включении малых броненосцев в состав 2-й эскадры поднимался при вооружении ее в Балтийском море, но был решен отрицательно самим Рожественским". В мотивы такого решения В.П. Костенко не вдавался, хотя объяснение его лежит на поверхности.

В тайне полагая, что цель эскадры-просто демонстрация, но отнюдь не генеральное сражение (что порт- артурская эскадра к его приходу существовать уже не будет – это понимали все), З.П. Рожественский хотел уменьшить те заботы и хлопоты, которые вырастают с увеличением состава эскадры. "Где я соберу эту глупую свору; к чему она, неученая, может пригодится и ума не приложу. Думаю, что будут лишнею обузою и источником слабости", – писал он жене 12 декабря 1904 г. ("Море", 1911, № 6, с. 41) об отряде Л.Ф. Добротворского. Оттого он, видимо, не задумываясь о боевом значении кораблей, "отбоярился" от малых броненосцев и не настаивал на экстренной достройке "Славы".

Существенно заметить два обстоятельства, о которых забывают все критики Н.Л. Кладо. Его статьи написаны во время войны и, значит, были доступны противнику. Оттого понятно, автор не мог все говорить открыто. Важно было правильно оценить и целесообразно использовать предоставленную в них "информацию к размышлению", а во-вторых, понять, что статья имела цель продемонстрировать противнику неисчерпаемые русские ресурсы для продолжения войны и тем произвести на него психологическое давление. Вряд ли можно думать, что Н.Л. Кладо, прекрасно осведомленный о мировой экономике, стратегии и политике, мог всерьез верить, что Англия, уже наложив запрет на приобретение "экзотических крейсеров", позволит России вывести свой флот из Черного моря. Опыт несказанной шумихи, поднятой в английской печати выходом в океан из Черного моря крейсеров Доброфлота "Петербург" и "Смоленск", имевших свои орудия лишь в трюмах, подсказывал, какие препоны мог вызвать выход из проливов боевых кораблей. Ясно было и то, что, нарушив статус проливов, Россия сделала бы Черное море доступным для военных флотов других держав. А потому вовсе не следовало понимать буквально предложения об отправке на восток Черноморского флота и таких кораблей, как броненосец "Петр Великий" и крейсеров "Память Азова" и "Адмирал Корнилов". Бесспорно и то, что при ином развитии событий эти корабли могли также найти применение. Об этом, понятно, полагалось позаботиться командующему эскадрой.

Не мог Н.Л. Кладо предполагать и то, что вместо диктуемой мировым опытом (по принципу сосредоточения сил) фронтальной атаки всем флотом японской "петли" в начале боя, адмирал свои малые броненосцы с их современными пушками пристегнет к хвосту выстроенного им и заведомо обреченного на истребление многомильного "каравана смерти". Тем самым роль этих кораблей, способных принять активное участие в бою главных сил, была полностью обесценена и смысл их присоединения к эскадре утрачен. Призывая власти предельно увеличить состав эскадры, чтобы уменьшить суммарное превосходство сил противника, Н.Л. Кладо полагал, надо думать, что корабли сообразно с их возможностями будут применены в соответствии с лучшими рекомендациями мировой тактики и суворовской науки побеждать. Возможно, он предполагал, что ради этого могла быть создана оперативная группа с его участием, которая разработала бы для эскадры З.П. Рожественского варианты наиболее действенных тактических решений боя. Эти и другие подобные соображения могли бы явиться развитием статьи Н.Л. Кладо. Но его критики подобного развития видеть не хотели. Все они не могли "смело подняться умом до облаков". Н.Л. Кладо обличали даже за то, что он сам хорошо сознавал непригодность для линии баталии большинства предлагавшихся им для отправки З.П. Рожественскому больших кораблей. Сожалеть приходится о другом – отсутствии в статьях "После ухода…" каких-либо тактических рекомендаций на ведение операции 2-й эскадры и сражения с флотом адмирала Того.