Ричард Длинные Руки - коннетабль - Гай Юлий Орловский

– Отходим! – вскрикнула она.

Страж пошел в нашу сторону, Джильдина отбежала, как и я, страж остановился снова. Мне казалось, что колеблется, но, едва отступили еще на пару шагов, повернулся и медленно вернулся в темноту дверного проема. Двери медленно закрылись.

Джильдина сказала с бессильной яростью:

– Его не пройти!

– А заклятия? – спросил я деловито.

– Против такого зверя у меня нет… Видишь, амулет просто расплавился.

– Жаль… – сказал я медленно, – знаешь, можем попробовать другой вариант…

Она посмотрела, как на лягушку.

– Что ты можешь придумать, существо? Не всегда же тебе будет везти?

– Не всегда, – согласился я. – Но попробовать можно. Он то ли постарел, то ли поломался, заметила? Двигается, как будто гору на себе несет. Если выманить снова, как ты уже сделала прошлый раз, можно быстро пробежать мимо. Он не догонит.

Она подумала, сказала язвительно:

– А что там, в коридоре, дальше?

Я подумал тоже, вздохнул и развел руками:

– Ты права. Это я дурак, готов в бой, а ты – осторожная! Настоящая женщина. Все продумываешь вперед с точки зрения безопасности. Чтоб нигде даже пальчик не прищемить. Я все больше восхищаюсь тобой, Джильдина.

Ее лицо почему-то темнело, хотя я расхваливал ее с подобострастным огнем в глазах и льстивыми нотками в голосе. Оглянулась на дверь, измерила взглядом расстояние дальше в глубину зала, там темно, но чувствуется огромность помещения, что хорошо, однако в таком огромном могут быть и другие стражи или звери.

– Рискнем, – процедила она ненавидяще. – Дурак ты, и придумал дурацкое…

– Я такой, – сказал я гордо. – Как завяжу, так сам потом ржу, когда сто мудрецов развязать пытаются… Пока не придет другой умный дурак с мечом в жилистой, как у тебя, руке. С ярко выраженными трехглавой, двуглавой и полусухожильной… Нет, полусухожильная в другом месте, хотя… она мне в тебе тоже очень нравится.

Джильдина, не слушая, сделала пару шагов вперед, двери разъехались в стороны, страж начал выдвигаться вперед. На этот раз я внимательнее следил за его движениями, правая нога у железного истукана сгибается хуже левой, хотя я готов голову заложить, что никакими примитивными сервомеханизмами и не пахнет. Он весь цельнометаллический, из одного слитка, и двигается, как металлическая глыба тонн так в тридцать, но в момент движения металл на мгновения переходит в жидкое состояние, как ртуть, сохраняя форму.

Страж остановился, когда Джильдина отошла на тщательно высчитанное расстояние. Джильдина произнесла, не отрывая от него взгляда:

– Первым ты.

– Хорошо, – согласился я, – ты права, в зале куда опаснее, чем остаться с ним наедине…

– Нет, – прервала она резко, когда я изготовился к быстрому спурту, – ты стой здесь, а я побегу!.. Если бросится за мной, беги следом. В зале должно быть шире, там обойдешь по дуге. Думаю, далеко не пойдет, его задача – охранять двери…

– Все сделаю, – сказал я. – Умная ты, Джильдина! Ой, какая умная, с ума сойти…

Джильдина ринулась в тот же миг, хотя нормальная женщина осталась бы дослушать лесть. Хотя какая лесть, не ноги же расхваливаю. Назвать женщину умной – это как бы намекнуть на кривые ноги или отсутствие сисек. Я поспешно сделал шажок, страж тут же перенес внимание на меня, я начал обходить по дуге, страж отступил и встал в воротах. Я ощутил уже не беспокойство, а страх. Такому монстру стоит задеть только один раз, от меня останется мокрая шкурка.

Он смотрел неотрывно, я снова приблизился, страж пошел на меня, я часто задышал, ускоряя метаболизм, прыгнул в сторону, воздух над головой прорезала жуткая железная клешня. Я упал, подхватился и бегом ринулся вслед за Джильдиной.

Пол вздрагивал от тяжелого грохота стража, затем утихло. Джильдина уже в середине пещеры, задрала голову и осматривается с видом девочки, попавшей в магазин кукол, который ей подарили весь и целиком. Высокий, как настоящее небо, свод излучает ровный рассеянный свет. Стены от пола и до потолка выложены металлическими плитами.

Я ощутил себя под исполинским колпаком из нержавеющей стали. Кто-то приготовил пещеру для непростой работы или очень даже непростых опытов.

– Пойдем отсюда, – сказал я.

Она оглянулась с удивлением и неудовольствием.

– Что случилось?

– Не знаю, – ответил я, – но у меня чувство…

Она не стала дослушивать, метнулась через зал, на той стороне арка с распахнутой дверью. Я ринулся следом, а в зале коротко вспыхнул и погас розовый свет, со свода упал луч, высветив место, где мы только что стояли.

Джильдина зыркнула с тревогой, везде видит опасность, хотя я, избалованный безопасностью моей срединной Утопии, решил бы, что некто просто решил к нам лучше присмотреться.

– Что это? – спросила она.

– На свете много усего, Горацио, – ответил я, – сусань дальше… Пусть лошадь, у нее голова большая… Лошадь – это такая большая ящерица, но не ящерица…

Она нахмурилась, глаза зло блеснули, но, судя по выражению лица, допрос с применением пыток оставила на потом. За пещерой-залом открылась вырубленная в толще горы большая комната с ровными стенами, потолком и полом, чуть ли не расчерченным на аккуратные плиты. На стенах грубо обозначены каббалистические знаки, даже чересчур грубо, чувствуется нарочитый изыск, под дальней стеной длинный стол, в креслах два скелета склонились над столешницей в позах королей во время сложных переговоров.

Она начала по широкой дуге обходить стол, а я подошел напрямик. Скелеты уперлись локтями, образуя тем самым удобный упорный треугольник, ничего магического, сидят себе и сидят…

– Отойди, – сказала вдруг Джильдина.

– Как скажешь, – ответил я послушно. – Как я тебя слушаюсь, с ума сойти! Ты это ценишь?

Но скелеты уже задвигались, повернули ко мне головы. В пустых глазницах загорелся адский огонь, я отступил еще, однако оба все равно начали подниматься из кресел.

– К выходу, – велела Джильдина. – Обратно!

Она быстро вязала пальцами в воздухе причудливый узор. Дважды из ее ладоней вылетали искры и жалили скелетов, но те обращали не больше внимания, чем если бы их кости пытались укусить пчелы.

Я отступил еще на шаг, ноги ноют, озлился, ударил одного в пылающие горящими углями глазницы. Череп слетел легко, словно лежал сверху на костях. Я пнул второй скелет ногой. Кости обоих игроков с сухим треском рассыпались по всему полу, а череп ударился о плиты и разлетелся на множество осколков.

– Одна голова хорошо, – сказал я бодро, – но без нее смешнее.

Джильдина неверяще смотрела на подкатившийся к ее ногам череп первого скелета. Я спросил буднично: