Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

Пассивность двух танковых армий частично объясняется (если это можно отнести к объяснению) тем, что с октября 1941 г. по январь 1942 г. танковые группы стали переформировывать в танковые армии путем включения в них пехотных дивизий. Причем пехоту влили в таком количестве, что вскоре стало совершенно неясным, что первично, а что вторично: то ли танковым дивизиям придали пехоту, то ли пехоте – танковые дивизии. На германское командование нашло затмение. Апофеозом его стала практика наделения танковых армий собственными участками обороны. Моторизованные и танковые соединения, а также органы управления стали использоваться в чисто позиционной войне. Это стало началом заката германских бронетанковых войск стратегического назначения, каковыми были до сих пор танковые группы. Затмение было столь полным, что даже из четырех танковых армий, что было немного для ведущих масштабную войну вермахта, стали выхолащивать их танковую суть. Например, наступающая 4-я танковая армия на 31 июля 1942 г. состояла из шести пехотных, одной танковой и одной моторизованной дивизий! Танковая армия, состоящая из одной танковой дивизии! По существу же, это была обычная полевая армия, усиленная бронетанковыми силами. В несколько лучшем положении пребывала 1-я танковая армия Э. Клейста. На 12 августа 1942 г. она состояла из трех танковых и двух моторизованных дивизий, а также восьми пехотных дивизий. Причем три из них были горные. Сходство между танковыми и горными войсками такое же, как между парашютистами и пограничниками. Дело дошло до того, что 3-я танковая армия в июне 1944 г., накануне советского наступления в Белоруссии, где она дислоцировалась, не имела ни одной танковой дивизии!

Если бы советские генералы додумались до придания танковым армиям полос в сотни километров, то современные историки их иначе как «глупцами» и «бездарностями» не величали бы.

К зиме 1943 г. в вермахте не осталось «чистых» ударных соединений на уровне армии, только корпуса и дивизии. И использовались они в качестве материала для латания дыр на обширном фронте.

Советское же командование тоже вначале принялось было формировать свои танковые армии как сочетание танковых и стрелковых дивизий, но очень быстро поняло неперспективность такого симбиоза – танковые армии теряли свою мобильность. Поэтому 28 января 1943 г. ГКО принял постановление о создании танковых армий однородного состава, включающих два танковых и один механизированный корпус. (Другое дело, что танковые армии должны обязательно наступать вместе с общевойсковыми армиями, занимающими районы, через которые прошли танкисты.) Это решение предопределило организационное превосходство советских танковых войск над немецкими, а значит – закат вермахта.

Изобилие целей на огромных пространствах России приводило к просчетам в выборе целей. Так, после завершения штурма Севастополя, в разгар наступления на юге, 11-я немецкая армия была услана на север брать Ленинград, но оказалась втянутой в бои местного значения. Опытное, почти элитное, оперативное соединение было выключено на главном стратегическом направлении – на юге.

Другой роковой ошибкой стало превращение сталинградского участка фронта в новый Верден. Пока шла маневренная война, немецкие войска были хозяевами положения. Но Гитлер, будучи верховным главнокомандующим, и сам попал в ловушку позиционной борьбы, и загнал в нее вермахт. Для этого надо было лишь повести лобовое наступление на Сталинград в духе советского командования.

6-я армия, совершив стремительный рывок на 600 км, 24 июля оказалась в 150 км от Сталинграда. Но двигалась она не в безвоздушном пространстве, копилась усталость, безмерно растянулись тыловые коммуникации, поэтому выдвижение ей навстречу из резерва 62-й и 64-й армий оказалось достаточным, чтобы остановить ее. Тогда ей придали 4-ю танковую армию. Потом дополнили группировку двумя румынскими армиями. Затем туда стали посылать самые большие по сравнению с другими участками фронта маршевые пополнения. Захват десятка разрушенных городских кварталов стал маниакальной идеей Гитлера. Период маневренных операций закончился в разгар лета – в конце августа! Получив возможность вести окопную войну, советское Верховное командование воспрянуло духом. То был щедрый подарок. Началась сталинградская мясорубка имени Вердена. В Первой мировой войне Верден 1916 г. стал прологом к поражению германской армии. Во Второй мировой войне ситуация зеркально повторилась.

Почему вермахт был прекрасно подготовлен к наступлению на обширном фронте в 1941 году, а в 1942 г., после всех прежних побед, только на трети прежней полосы? Причем сопротивление на южном крыле Красной Армии показало, что ее боеспособность существенно не повысилась. Однако наступать на прежних полосах вермахт уже не мог. И с каждым годом полосы наступления сокращались.

В 1942 г. сказалась прежняя ориентация на блицкриг, тогда как в свои права вступали законы тотальной войны. Вермахт продолжал сравнительно небольшими, но высококачественными силами наносить поражения. Но противник, уже перешедший на рельсы тотальной войны, быстро восстанавливал свои силы. От вермахта требовалось уже не просто победить в отдельном сражении, а методичное наращивать удар после разгрома противостоящих дивизий. Это же не происходило. Блицкриг предусматривал распад фронта после оперативных побед, а этого не происходило. Вместо разбитых армий подтягивались новые. Вместо уничтоженной техники, подобно птице Феникс, появлялись новые сотни танков и самолетов. Лишь в феврале 1943 г. в речи Геббельса было официально объявлено о переходе Германии к тотальной войне и соответствующей перестройке экономики. Великобритания и СССР сделали это с самого начала войны.

Итак, германская армия продолжала демонстрировать в России и Африке чудеса оперативного искусства и тактической эффективности, но время работало против Германии. Руководство рейха прозевало момент перехода от стратегии блицкрига к стратегии тотальной войны. Впрочем, немецкие военные теоретики давно, еще во времена кайзера, доказали, что в таком виде борьбы у Германии нет шансов на решающую победу.

Летом 1942 г. перед Верховным командованием Красной Армии стояла задача остановить отступление, которое приняло формы развала южного фронта СССР. 9 августа из Ставки пришел приказ командующим Юго-Западного и недавно созданного Сталинградского фронтов, в котором говорилось: «Верховный Главнокомандующий обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Горлова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами для того, чтобы отстоять Сталинград и разбить врага». Как бить врага, «щадя» свои силы и с наименьшими жертвами, Сталин не знал и потому продолжал делать ставку на частные наступления без должной подготовки. Было решено имеющимися силами атаковать 6-ю немецкую армию, нацеленную на Сталинград. Для этого 9 августа командование двух фронтов объединилось в руках А.И. Еременко. Однако плохо обеспеченная операция успеха не имела. Более того, германские дивизии, разбив советские части во встречном бою, прорвали фронт, и 23 августа танки 14-го танкового корпуса, совершив 60-километровый рывок, достигли северо-западной окраины Сталинграда. Положение выправили ополченцы, фронтовые резервы и 60 танков, ремонтировавшиеся в цехах тракторного завода, и город удалось удержать. Но надолго ли?