«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин

не менее «Форму 100» (карточка заполняется врачом на раненого/контуженого военнослужащего непосредственно на поле боя) на легкое ранение он заполнил. Потом, что-то вспомнив, «док» вернулся и спросил: на каком расстоянии от меня разорвалась граната? Осмотрев место ее разрыва, а затем обследовал мои зрачки и, опросив меня о самочувствии, «поздравил» меня с получением второй контузии. Зная, что она у меня вторая, спросил: имею ли я планы на учебу в академии? Получив утвердительный ответ, предложил не записывать ее, так как при наличии двух контузий дорога в академию будет мне закрыта навсегда. На что я с радостью согласился и спустя несколько лет успешно окончил академию. Как бы там ни было, в эфире прошла информация: «106-й ранен» (мой позывной), что наделало переполоха в разведотделе отряда и меня хотели снять с операции. К счастью, мне удалось убедить руководство не отстранять меня от операции, поскольку мы действовали в районе моей оперативной деятельности. При этом у меня возникла мысль кое-что «замутить».

Когда рейд был продолжен и мы вновь с «сарбозами» пошли впереди, то, войдя в Курук, я запустили «зеленых» для прочесывание кишлака. Сам же тем временем, убедившись в том, что они отпугнули «духов», «оторвался» от своих и незаметно «занырнул» в один особо интересовавший меня дом, в котором жил мой негласный источник (назову его условно «Джанг»), который по неизвестной причине уже полгода не выходил на связь и мне нужно было выяснить его судьбу. Войдя во двор его дома, неожиданно столкнулся с несколькими мужчинами, в числе которых был и «мой милый друг», и десятком женщин, которые во время прочесывания кишлака правительскими войсками всегда собирались большими группами, чтобы избежать насилия со стороны «сарбозов». Пришлось на ходу импровизировать, чтобы не «засветить» своего человека. Спокойное поведение женщины однозначно свидетельствовало об отсутствии в доме бандитов, я спросил: заходили ли в дом советские или афганские солдаты, и не обижали ли они их? Все дружно кинулись отрицать. Я же осведомился, кто хозяин дома. Когда «Джанг» (который, конечно же, сразу меня узнал) отозвался, спросил его: «Душманы в доме есть?» — и потребовал показать дом. Зайдя в дом и убедившись в отсутствии там других людей, быстро выяснил причину его невыхода на связь и обусловил с ним очередную встречу. При этом пригрозил ему в шутливой форме, что в случае невыхода на связь в следующий раз приеду с колонной бронетехники прямо к его дому. Мою шутку о том, что я специально спланировал данную операцию, чтобы приехать к нему на встречу, источник принял всерьез и заверил, что обязательно выйдет на связь. (Обещание свое сдержал.) Наше общение в доме заняло не более двух-трех минут и каких-либо подозрений у присутствовавших не вызвало. Вот так порой разведчикам приходилось ездить на конспиративные встречи с негласными источниками. В какой еще разведслужбе оперработник мог себе позволить в сопровождении целой колонны бронетехники выезжать на такие встречи?

К вечеру «агитационно-пропагандистский рейд» был закончен. До сих пор не знаю, кого мы распропагандировали, но «шороху» среди местного населения навели. К тому же мне удалось восстановить связь с нашим негласным помощником — уже ради этого мне стоило было участвовать в этой операции. Ну а в память об этой операции мне спустя несколько месяцев была вручена медаль «За отличие в охране государственной границы СССР» — очень уважаемая у пограничников награда, при наличии которой и прапорщик, и генерал, увольняясь в запас, имели полное право сказать: «Служба удалась!» Отмечу, что так сложилась ситуация, что незаменимый наш Сергей Неб-н сообщил мне о решении руководства отряда в связи с полученным ранением, по совокупности результатов в разведработе в боевых условиях представить меня к награждению очередной правительственной наградой и прямо спросил: «К какой представить? Вплоть до Красной Звезды!» Я же понимал, что в этой операции каких-либо подвигов не совершил, лишь делал свою работу и поэтому мой выбор был незамедлительным, ибо награжденный этой медалью и солдат, и генерал считаются пограничниками «высшей пробы». Горжусь и я этой «высшей пробой»!

По завершении операции я вернулся к своей повседневной работе — пришлось вновь «порхать» по «точкам» и участкам границы для проведения встреч с негласными помощниками и приобретения новых. Особо сложно было «шпионствовать» на границе, ибо каждое мероприятие — это целая спецоперация, требовавшая значительных временных затрат и привлечения определенных сил разведки и пограничников.

Но 21 сентября 1987 года меня срочно вызвали к шефу. Взволнованный Александр Петрович сообщил, что на загранобъекте «Колонгузар» на встрече с местным жителем тяжело ранен наш сотрудник Володя Тепл-н (о нем рассказывалось выше). Мне предстояло в срочном порядке вылететь на «точку» и установить обстоятельства его ранения, виновников и тех, кто стоит за терактом. Выйдя из кабинета начальника отдела, я получил дополнительную информацию у Сергея Неб-на, который рассказал следующее. Володя встречался с каким-то местным жителем возле нашей «точки». На встрече афганец неожиданно нанес нашему разведчику удар лезвием лопаты в шею, пытаясь отрубить ему голову, после чего попытался скрыться, но автоматной очередью был убит. В то же время имелось множество неясностей. Поскольку вскорости раненого должны были «бортом» доставить в Пяндж для переправки в пограничный госпиталь в г. Душанбе, то мы с коллегами сразу же выехали в аэропорт, чтобы выяснить состояние его здоровья и, если удастся, из «первых уст» узнать подробности произошедшего — ведь это было ЧП!

Увидев Володю, у нас несколько отлегло от души — он держался бодро, хотя толстый «кокон» медицинской повязки на шее оптимизма не добавлял. Володя же, пытаясь улыбаться даже в такой ситуации, сообщил следующее. В первой половине дня к нему на «точку» инициативно прибыл на встречу житель соседнего кишлака по имени Хабибулла, который являлся родственником местного бандглаваря Суфи Мухаммад Амина, возглавлявшего пуштунское БФ ИПА в Имам-Сахибском улусвольстве. Он неоднократно представлял Володе оперативно значимую информацию в отношении других бандформирований, и даже навел нас на большой схрон с оружием и боеприпасами в кишлаке Чураг, который нами был успешно изъят. При этом в сопровождении Владимира он летал «показчиком» в составе десантной группы пограничников для его захвата. По этой причине к моменту произошедшего Хабибулла уже пользовался определенным доверием разведчика и на эту роковую встречу прибыл для уточнения условий его встречи с Суфи Мухаммад Амином, о чем велись негласные переговоры.

На встречу с Хабибуллой Владимир вышел вместе со своим переводчиком-солдатом. Оба были вооружены автоматами и подстраховывали друг друга. Так как была очень теплая погода и на афганце была легкая традиционная национальная одежда, то Володя в