Тринадцать подвигов Шишкина - Олег Петров

У входа в Дом культуры таращили фары два серых «уазика» с синей полосой – то самое милицейское усиление, о котором докладывал на оргкомитете торжеств участковый Недорезов. Усиление маячило в Чмарово с утра, как и оседлавшая отворот в село с шоссе «канарейка» – жёлтая «Волга» ГАИ, периодически испускающая синие сполохи проблескового маячка с одновременным приветствием через громкоговоритель сворачивающих в село гостей.

Председатель колхоза Потап Потапыч Непомнящих встречал их на широком каменном крыльце Дома культуры и передавал в руки парторгу Дудонину. Сам же оставался у гранита домкультуровских колонн, зорко поглядывая влево. Туда же то и дело бросал озабоченный взгляд, вытягивая тонкую шею, председатель сельсовета Фёдор Никифорович Антонов, застывший по левую руку от Потапыча-первого. По правую его руку прибывающих гостей весело оглядывал широкоплечий высокий и упитанный полковник в парадной шинели и роскошной каракулевой папахе – командир военно-строительной бригады. Ожидался приезд Самого – первого секретаря обкома партии.

По этой важной причине всех куряк отогнали в правую часть скверика, окружающего храм культуры, где они и дымили, тоже изнывая в томительной ожидании начала торжества. Ожидание затягивалось.

Наконец, в половине четвёртого, из одного из милицейских «уазиков» выскочил майор и, подбежав к председателю колхоза, взял под козырёк. Потап Потапыч встрепенулся и что-то коротко бросил Антонову. Тот взмахнул рукою. Из громкоговорителя над входом в Дом культуры грянуло:

Через пару минут к крыльцу неспешно подкатила чёрная «чайка», раскрылась задняя пассажирская дверца, и из машины так же неспешно на чмаровскую землю ступил Сам. Потап Потапыч, Антонов и полковник-комбриг поспешили навстречу. Сам неторопливо пожал им руки:

– Пройдёмте, товарищи, люди ждут…

Но дорогу преградили пять разнаряженных в нечто народное пышных местных дам: одна вытянула вперёд руки с подносом, на котором красовался аппетитный каравай, увенчанный внушительной солонкой, остальные тянули руки с расшитыми узорами полотенцами-рушниками. Важный гость привычно ломанул на каравае сбоку узорный гребешок, макнул его в солонку, сунул в рот и продолжил движение.

Следом за ним и троицей его ожидавшей в вестибюль Дома культуры ринулись из скверика и курильщики.

Песня оборвалась. Действо перекочевало в заполненный до отказа зал Дома культуры.

Вскоре из-за кулис за стол президиума прошествовали расставшиеся с верхней одеждой Сам, встреченный залом стоя и бурными аплодисментами, следом Потап Потапыч, Антонов, полковник и ещё с десяток самых важных гостей. Наиболее импозантно выглядел глава колхоза. На добротном двубортном чёрном пиджаке мерцали орден Трудового Красного Знамени, полдюжины золотистых медалей и столько же знаков лауреата сельскохозяйственных выставок на ВДНХ.

Сам выглядел скромно – с лацкана тёмно-синего пиджака одиноко, но внушительно поблёскивал рубиновой эмалью флажок депутата Верховного Совета СССР.

Сесть никому не дали.

– Торжественное собрание, посвященное пятидесятилетию колхоза «Заря Двадцать второго партсъезда», объявляется открытым! – срывающимся от волнения голосом выкрикнул в зал предсельсовета Антонов.

Тут же по бокам сцены гукнули чёрные колонки динамиков, наполняя зал величественной мелодией союзного гимна.

Отзвучала мелодия, и только после этого Сам негромко разрешил:

– Присаживайтесь, товарищи. – И кивнул Потапу Потапычу.

– Слово для доклада… – Антонов снова сообщил залу, по какому поводу все собрались, перечислил изрядное количество регалий Потапыча-первого и его полные ФИО. Тем временем обладатель всего этого уже занял массивную трибуну, достал из внутреннего кармана пачку листов бумаги, шуршаще разгладил её перед включенным микрофоном и нацепил на кончик носа очки в золотистой оправе.

– Глубокоуважаемый товарищ первый секретарь областного комитета партии, дорогие гости… уважаемые наши ветераны… товарищи колхозники… – Минуты две докладчик перечислял все категории усевшихся в президиуме и в зале. Потом повернулся к Самому и принялся подробно излагать достижения колхоза за минувший год в сравнении с аналогичным периодом предыдущего, делая порой отступления в героическую трудовую историю родного колхоза.

Шишкин-младший ёрзал в неудобном жёстком кресле с громко скрипящим при каждом движении откидным деревянным сиденьем. Но смирно сидеть не получалось. Расстояние между рядами не позволяло длинным ногам более-менее умоститься. Загодя придя в зал, Александр конечно же уселся в общую педагогическую стайку, облюбовавшую пятый ряд. Уселся с краю, где копыта можно было вытянуть в проход, так нет – деликатно, по мере появления очередной коллеги, пересаживался и пересаживался в глубину ряда, пока не оказался чуть ли ни в центре. Благо ещё, что драматизм нарастающего дискомфорта несколько скрадывали то и дело раздающиеся из разных уголков зала покашливания и аналогичный скрип. Шишкин-младший окончательно сосредоточился на этих звуках, стараясь успеть, при очередном нарушении тишины, переменить позу. Это удавалось, но сидевшие справа («физичка» Доржиева) и слева («химичка» Оксана Григорьевна Эпова) косились на него уже с явным желанием придушить или хотя бы оглушить на время.

А докладчик сыпал и сыпал цифрами, успешно преодолев получасовой рубеж. Первое лицо области сосредоточенно писало. Видимо, конспектируя успехи колхоза или корректируя тезисы собственного выступления, в обязательности и важности которого конечно же ни у кого из присутствующих не было и тени сомнения.

Потап Потапыч иссяк на пятьдесят второй минуте. Зал обрадованно захлопал. А Фёдор Никифорович Антонов, относя от глаз на всю длину руки список, принялся вызывать на трибуну очередных выступающих – из колхозного авангарда. От школы на трибуне оказалась Баррикадьевна, которая сообщила собравшимся, что полувековой юбилей колхоза не случайно совпал с шестидесятилетием Великого Октября, а демонстрирует правильность и незыблемость великого учения «марксизьма-ленинизьма».

После выступления Вилены Аркадьевны Антонов предложил подвести черту. Зал зааплодировал ещё радостнее, и аплодисменты тут же перешли в овацию, потому как на трибуну поднялся Сам.

Весомо, зримо, с расстановкой и раздумчивыми паузами, областной партийный руководитель принялся пересказывать, обширно цитируя, недавний доклад генсека по случаю вышеобозначенного юбилея Октября. И хотя текстом этого доклада были набиты все центральные и местные газеты, а фрагменты выступления первого лица государства не звучали разве что из утюгов и электрочайников, зал внимал выступающему с полной отдачей: понимающе кивая, не жалея ладоней в акцентируемых местах и оптимистично переглядываясь в счастливых улыбках.