Белый фрегат - Наталия Осояну

– И теперь ты собираешься как-то воспользоваться этим, чтобы их изменить? – тихо спрашивает король, вставая, чтобы снова оказаться вровень с ~ним~.– Кристобаль, ты… я знал тебя безрассудным, но не бессердечным. И уж точно не безумным.

– Иначе нам конец, – просто отвечает ~он~.– Что ты хотел сказать про боль?

Немного помолчав, король задает новый вопрос:

– Что случится, если найти главный фрегат… как ты его назвал? Флагман, да. Если найти флагман и ударить тараном в одно из его средоточий разума, он потеряет способность двигаться. А что произойдет с остальными черными кораблями?

Это надо обдумать.

Не сдержавшись, она тянется к ~нему~.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Мысль интересная, – говорят ~они~. Не так уж трудно вызывать в памяти то, какой воспринималась маленькая сеть из трех фрегатов, и произвести быстрые мысленные расчеты, меняя исходные данные так и этак. Конечно, слишком много неизвестных: кто знает, насколько сильно черные фрегаты изменены изнутри? Вдруг у них не три средоточия разума, а, к примеру, одно? Вдруг искомое окажется не там, куда ~они~ ударят? А они ударят, конечно, – идея Лайры Арлини достойна проверки в бою, ведь если она оправдается, это может их спасти. – Да, мысль очень интересная. Если черная сеть хоть на некоторое время потеряет боеспособность, это поможет нам отчасти сгладить разницу в шансах. Быть может, мы даже… – ~Они~ смеются, машут рукой. Не стоит смешить Великий Шторм, произнося вслух такую нелепость.

Но думать о ней можно. Вероятно, они даже обретут преимущество.

– Лайра, если все получится, «Луной» буду командовать я. Через тебя, да, но она станет подчиняться мне, а не тебе. Говорю об этом сейчас, чтобы между нами не было никаких недомолвок.

– Помимо того, что ты собираешься сделать? – язвительно уточняет король.

– Помимо того, что я собираюсь сделать, – повторяют ~они~.– Амари, тебя это тоже касается.

Бывший юнга пожимает плечами и безмятежно улыбается. Он ничего не говорит, но доверие к капитану читается на его лице без труда.

– А как мы найдем этот флагман? – спрашивает Джа-Джинни, который до сих пор молча наблюдал за разговором. – Черные корабли похожи друг на друга как глиняные горшки. Я, конечно, взгляну на них с высоты, но вряд ли это поможет.

– Флагман будет прятаться, – говорит Лайра. – Если такая уязвимость и впрямь существует, они должны были о ней подумать – ведь в их распоряжении имелось множество блестящих умов. А скажи-ка, действие этих… ремор ослабевает с расстоянием?

– Вира сказала, что да, и довольно заметно, – отвечают ~они~.

– Неплохо. – Лайра в задумчивости чешет бровь. – Неплохо.

Да, разумеется: в ином случае флагман мог бы притаиться хоть с противоположной стороны острова, хоть где угодно посреди бескрайнего моря, достаточно далеко от места сражения. Но раз расстояние воздействует на связь, ему придется держаться ближе – точнее, вместе с обычными боевыми кораблями, потому что отдельно от них, в пределах видимости, он сразу привлечет к себе внимание. Отыскать его среди полусотни одинаковых фрегатов будет очень трудно, и все-таки это лучше, чем рыскать по окрестностям, пока кто-то другой покупает время ценой собственной жизни.

– Они~ распадаются.

~~~~~~~~~~~~~~

– Придется пройти сквозь огонь, – говорит женщина-рыба.

– Не в первый раз, – отвечает хрипловатым голосом бывший юнга.

Становится тихо. Даже не заглядывая в их мысли, фрегат понимает: каждый думает о том, что ждет их завтра, – о противнике, который сделался сильней, чем можно было вообразить. О том, что грядущее сражение, скорее всего, закончится сокрушительным поражением защитников Росмера – бунтовщиков и отступников. Капитан-император прислал своих слуг, чтобы покарать нарушителей.

Или, может, явился сам. И тогда им точно конец.

– Он~ устало проводит ладонью по лицу и говорит:

– Итак, давайте сделаем то, к чему мы так долго стремились. Амари, часть компаса при тебе?

Бывший юнга расплывается в улыбке и опять превращается в мальчишку.

– Ну разумеется, капитан!

Целительница, не дожидаясь просьбы, снимает с плеча ларима и, бормоча что-то ласковое, отцепляет от ошейника круглый медальон, который снова доверила ему на время сражения. Зверек сердито стрекочет, щурит большие глаза, но не сопротивляется. Он оказался надежным хранителем – сберег драгоценную находку и в Облачном городе, и во время путешествия через Море Обездоленных, и когда фрегат настигла корабельная чума и все живое на борту оказалось под угрозой.

– Глаз~ внимательно следит за происходящим, и далекое существо, которое она не смеет назвать по имени, придвигается чуть ближе. В нем нет враждебности, но все равно это движение кажется таким хищным, что по телу фрегата пробегает дрожь. Целительница, которая как раз в этот момент встала, чтобы подойти к капитану, едва не падает.

Никто не произносит ни слова. Крылан ободряющим жестом гладит целительницу по руке, улыбается. Всех охватило одинаковое волнение, все ждут одного и того же: соединения трех частей небесного компаса. События, о котором прошлой осенью говорили мечтательно и отважно, не задумываясь, какую цену придется за него заплатить.

Она подходит к фениксу; с другой стороны приближается бывший юнга, и оба кладут свои части амулета на стол. Капитан делает то же самое и замирает, глядя на три диска разной величины. Эти три осколка далекого прошлого, покрытые витиеватыми узорами, не похожи на компас – в них вообще нет ничего общего с механизмом, с какой стороны ни взгляни. Больше всего они напоминают украшения, хоть и великоватые по размеру.

Но это если смотреть обычными, человеческими или магусовскими глазами. Фрегат видит – точнее, ощущает, – как сближение частей амулета пробуждает в них некую силу. Над фигурными завитками, которые украшают их поверхность, поднимаются вьющиеся струйки дыма и превращаются в подобия щупалец, тянутся друг к другу, тыкаясь как слепые котята. ~Он~ чувствует ее внимание, присматривается к ним, но явно ничего не видит и подавляет разочарованный вздох.

– Ну же, Кристобаль, – шепчет однорукий король. – Чего ты ждешь?

Крылан наблюдает за происходящим с каменным лицом, ни на миг не забывая, что приказал себе больше не интересоваться небесным компасом, из-за которого пролилось столько крови. На самом деле, конечно, ему любопытно. В точности как остальным.

Принцесса прижимает пальцы к губам – для нее это признак величайшего душевного волнения.

Женщина-рыба многозначительно улыбается.

– Он~ снова берет свой диск – самый крупный из трех – в ладонь и кладет сверху диск юнги. В полной тишине раздается громкий щелчок. Феникс тыкает амулет кончиком пальца – две части соединились друг с другом намертво, словно и не были отдельными никогда. Хмыкнув, он кладет сверху диск целительницы, первый и самый маленький. Опять раздается резкий сухой щелчок: третья часть компаса поворачивается и ложится поверх второй, занимая предназначенное место. Поверхность металла мутнеет, словно зеркало от дыхания. Что-то щелкает в третий раз, и феникс, стиснув зубы от внезапной боли, хватается левой рукой за запястье правой. Три диска поворачиваются: их узоры складываются в сложный рисунок, который исчезает так быстро, что никто не успевает его рассмотреть. Он кажется нарисованным темно-красными чернилами, но миг спустя все – включая фрегат – понимают, что это кровь.