Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XVIII века - Автор Неизвестен

нет рубашки». И потом рассказал проказы все жены своей. Мать, сожалея о своей дочери, взяла ее в избу, надела на нее рубаху и шубу, а она, весьма озябнув, просила у матери своей льну прясть. Мать ей отсоветовала в тот день работать, но твердила ей, чтобы она не ленилась. И таким образом муж ленивую свою жену призвал к работе, и стали жить-быть да добра наживать.

40. Сказка об Острионе-королевиче

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король, который имел у себя сына именем Остриона, столь отменной красоты, что редко во всем свете таковых бывает; к тому же королевич искусен был в воинском деле и во всех своих поступках знающий политику. Как скоро он пришел в совершенный возраст, то начал просить своего родителя, чтобы дал ему позволение жениться. Король весьма доволен был предложением своего сына и обрадовался тому, что его королевство не останется без наследства. Показывал ему портреты королевен различных государств, но из сих портретов королевич не мог ни одного выбрать по своему вкусу, хотя их и довольное было число. Приметя сие, родитель его представил ему наконец портрет королевны некоторого государства, о красоте которой невозможно было подумать, чтобы оная находилась на свете. Сей портрет привлек на себя внимания королевича, и он, смотря долгое время на оный, час от часу приходил в несказанное удивление; напоследок вознамерился, чтобы в самой сущности посмотреть оную королевну. И так в один день пришел к своему родителю и говорил ему: «Милостивый государь мой батюшка! Осмеливаюсь просить у вас благословения, чтобы вы позволили мне поехать в то королевство и изведать, точно ли таковой красоты находится та королевна, которой портрет вы мне показывали, и если она в самой вещи столь прекрасна, то кроме ее ни на какой королевне жениться не намерен». Король, выслушав его, долгое время противился его намерению, предлагал ему многие различные средства к получению оной себе в супруги, не отлучаясь от своего королевства, но, видя его, не согласного на все предложения, наконец согласился и позволил ему ехать на купеческом корабле со многими нагруженными на оном богатыми товарами под видом купца. И [т]ак Острион-королевич, простясь со своим родителем, отправился [в] свой путь.

Ехал он долгое время морем весьма благополучно, но вдруг на море восстала великая буря, от чего все бывшие на корабле пришли в крайнее отчаяние. Потом оная начала разбивать их корабль, который, не могши долго сопротивляться свирепеющим волнам, был разбит, и все потонули, один только королевич остался жив и, ухватясь за корабельную доску, долго носим был волнами по морю и вдруг пренесен был оными в то королевство, где находилась прекрасная королевна, и выкинут был без всех чувств на берег. Лежа[л] долгое время в беспамятстве, и как пришел в чувство, то ходил целый день по тому берегу и никого не видал. В таком горестном состоянии застала его темная ночь, почему он вознамерился идти в город, в который пришед, начал просить жителей, чтобы укрыли его от темной ночи, но жители отказывались его исполнить просьбу. Он весьма на себя досадовал и пошел далее по городу. Наконец увидел у дворца маленькую хижину, в которой жил престарелый человек. Королевич, подошед к оной, начал стучать в двери. На его стук вдруг вышел человек, украшенный сединами, спрашивал королевича, чего он от него требует. «Милостивый государь, — отвечал королевич, — я с покорностию прошу тебя, чтобы укрыл меня от темной ночи». Старик на сие согласился, принял его в свою хижину, укрепил его пищею и потом спрашивал его, что он за человек, понеже видит его по платью чужестранца. Королевич с почтением отвечал ему, что он некоторого королевства купец и ехал на корабле с товарами, как вдруг восстала буря, разбила его корабль, все бывшие на корабле, потонули, «и остался только я один; я носим был долгое время волнами, напоследок выкинут ими на сей берег». Старик со вниманием слушал приключение королевича, весьма сожалел о нем и позволил ему несколько времени пробыть в своей хижине.

Королевич, живя с сим добродушным стариком, размышлял сам с собою, каким образом может он поправить свое состояние и произвести в действо свое предприятие, [так] как после кораблекрушения не осталось у него ничего, кроме несколького числа червоных и одного на руке перстня. Истратя он все свои деньги, вознамерился продать перстень и, сняв его с руки, стал рассматривать. Увидя же, что у оного разгибается кольцо, и как он нечаянно его разогнул, то вдруг предстали пред ним двенадцать кавалеров и спрашивали с почтением, что ему угодно. Королевич от сего пришел в великое удивление и упал в обморок, в котором лежал долгое время. А как лежал он в беспамятстве, то кольцо опять согнулось, и пропали все кавалеры. Наконец, пришед в чувство, весьма оному удивлялся и рассуждал сам с собою, что, конечно, представилось ему какое-нибудь мечтание.

На другой день, собрав свои силы, вознамерился уже с бодрым духом полюбопытствовать, не будет ли еще какого действия, и, взяв перстень в руки, разнял кольцо оного. Лишь только он сие исполнил, то вдруг предстали пред него те же двенадцать кавалеров и спрашивали, что ему угодно. Сие самое королевича привело хотя в удивление, однако в меньшее прежнего, и он решился, сказать им: «Господа кавалеры, я вам приказываю, чтобы к завтрашнему дню изготовили вы мне платье по здешнему манеру». Приказав сие, опять сжал свое кольцо, и кавалеры оные сокрылись. По наступлении ночи королевич лег спать на убогую свою постелю в великом размышлении; и будучи в тех мыслях, крепко уснул.

В следующей день, пробудясь от сна, увидел перед собою столик, на котором по его приказанию все лежало в готовности, и воображая себе, не во сне ли сие ему представляется, но рассмотрев все порядочно, увидел, что в самом существе изготовлено для него платье, которое надев на себя, ходил долгое время по своей комнате, размышляя, что бы еще приказать сделать. Наконец решился нарядить новую службу кавалерам, ибо он с сего времени стал смелее поступать со своим перстнем. Скинув со своей руки перстень, развернул оного кольцо, и вдруг предстали пред него с почтением двенадцать кавалеров и с учтивостию спрашивали его: «Что угодно вам, милостивый государь?» Королевич с бодрым духом говорил им: «Любезные мои кавалеры! Я хочу, чтобы на сем месте, где стоит хижина сия, в следующий день были построены огромные белокаменные палаты и великолепно