Лжец, лжец - Т. Л. Мартин

мне, его тепло обволакивало мое тело, и я готова. Мое сердце колотилось, дыхание участилось, и его кончик пронзил внутрь, растягивая меня. Резкий звук вырвался из его груди, его лоб коснулся моего. Он медленно двигался все глубже, исторгая стон из моего горла, затем сделал паузу, давая мне время привыкнуть к нему. Через мгновение мои глаза закрылись, когда он полностью заполнил меня. Долгая дрожь сотрясала его тело. Его губы дрожали, когда они коснулись моих, и он провел ладонью по моей талии, слегка сжимая, затем начал раскачиваться напротив меня. Жар разлился в моем центре, мой пульс бился в унисон с моим прерывистым дыханием. Мы двигались вместе, дышали вместе, находили наш ритм вместе. Его язык скользнул между моими губами, и он поцеловал меня на языке, понятном только нам.

Достойно.

Красиво.

На этот раз наши языки шептали слова друг другу. Мы вкладывали все, что в нас было, в наш поцелуй, в наш ритмичный танец, в наше неровное дыхание. Это. Это то, чего мне не хватало всякий раз, когда я бежала к парням в прошлом — мне не нужны были их тела; мне нужна была связь. Мои бедра поднялись навстречу каждому глубокому, медленному толчку, и когда он отрывался от моего рта, чтобы попробовать, потянуть, подразнить чувствительную кожу на моей шее, жар в моем естестве стал таким горячим, таким напряженным, что я крепко сжала его и умоляла своими движениями, чтобы он двигался быстрее. Низкий рокот отдался от его груди к моей, и он подчинился — быстрее, жестче. Кровать скрипнула от нашей погони, смешиваясь со звуками нашего тяжелого дыхания и грубыми звуками. Его пальцы сжались на моей талии, другая рука нашла мое бедро и подтолкнула мою ногу вверх. Я выкрикнула его имя, когда он проник глубже, чем я считала возможным, запрокидывая голову, и огненный жар в моем центре обвился, сжался и разлился тысячью жидких горячих дорожек по моему телу. Он издал низкий, грубый стон. Я почувствовала, как он напрягся рядом со мной. Его хватка сжалась вокруг моего бедра, и по нему прокатилась серия сильных толчков.

Медленное, удовлетворяющее тепло охватило меня, делая мое тело одновременно тяжелым и легким.

— Итак, — выдохнула я, глаза отяжелены послевкусием удовольствия, — ты чувствуешь себя лучше?

— Черт, Ева, — хрипло произнес он, напрягаясь, когда его сотрясал очередной спазм.

Резкий выдох обдул мою шею, и он пытался удержаться на предплечьях, когда его тяжелый, вялый вес навался на мое тело.

— Ты, блядь, вылечила меня.

Я засмеялась и почувствовала, как его губы прижались к моей шее, но он не потрудился поднять голову. Через мгновение он вздохнул, перекатился на бок и прижал меня к своей груди. Глаза закрыты, его руки крепко обнимают меня; обещание никогда не отпускать. Когда я слышала глубокие звуки его дыхания, ровное биение его сердца, я дала себе собственное молчаливое обещание. Обещание любить себя. Обещание защищать ту, кем я была. И, начиная с этого момента, обещание правды.

— Истон? — прошептала я.

Он тихо напевал, его большой палец рисовал мягкие круги на моей талии.

— Я люблю тебя. Я могла бы любить тебя вечно. Я думаю… Я думаю, что даже смогу любить тебя достаточно сильно.

Он приподнял мой подбородок, чтобы встретиться со своим твердым, обжигающим взглядом. Его адамово яблоко двинулось вверх-вниз.

— Тебя достаточно, Ева. Тебя всегда было достаточно.

В груди стучало, шея горела. И я знала, что мне нужно сделать.

К моему удивлению, мой голос совсем не дрожал при следующих словах. Все, что я слышала — это уверенность, которую приносили правда и доверие.

— И я готова поговорить с тобой. Рассказать тебе, что со мной случилось.

Он наклонил голову, его мягкие губы коснулись моих. Его выдох согрел мою кожу и свел пальцы ног. Затем он страстно поцеловал меня, прежде чем отстранился и встретился со мной взглядом.

— Ты уверена? Я никуда не собираюсь уходить.

— Я уверен, и я не хочу ждать. Я хочу рассказать тебе все.

Завернувшись в атласные простыни и приподнявшись на локте, я наблюдала, как напрягались мышцы плеч Истона, когда он печатает на своем ноутбуке за столом. Мой взгляд скользнул к спортивной сумке у его ног — расстегнутая, она показывала уголок пакета документов для поступления в полицейскую академию, который Винсент оставил перед выпиской Истона из больницы. Сейчас час ночи, а он все еще работал над заявлением.

Мое сердце затрепетало, когда я бесстыдно смотрела на него, и что-то сжало мое горло. Той ночью, почти четыре года назад, я могла забрести на задний двор к кому угодно. Но каким-то образом я забралась в кузов грузовика незнакомца, и этот человек остановился точно в нужный момент. Каким-то образом этот человек даже преследовал меня в нужном направлении. Каким-то образом у меня перехватило дыхание, ноги подкосились, и как раз в тот момент, когда я не могла больше идти, я оказалась там, где должна была быть.

И, каким-то образом, я услышала свою музыку.

Ее музыку.

Его музыку.

Музыка стояла за каждой боевой косточкой в моем теле и каждым ударом моего сердца.

Выдыхая, я просунула руку под подушку и сжала в ладони маленький осколок опала. Когда-то я называла его мой спаситель. Я впитывала выцветшие красные пятна, обрывки сломанных цветочных лепестков. По моей щеке скатилась слеза, и я обхватила ее пальцами. Прижимая простыню к своему обнаженному телу, я бесшумно соскользнула с кровати, пробираясь к стеклянной двери и вышла на маленький балкон. Огни города освещали темное ночное небо, как сотни мерцающих звезд. С того места, где я стояла, Детройт никогда не казался красивым, но, паря на шестьдесят этажей выше моего прошлого, неземной холодок пробежал по моей спине и вызвал мурашки на руках. Я сделала шаг вперед, затем еще один. Мои пальцы коснулись холодных перил, пальцы ног свисали с края. Я закрыла глаза и подняла лицо к открытому небу.

Потом я подумала о ней. О девушке, которой я когда-то была. Грустной, обиженной, одинокой. Но больше всего — о таком страхе.

— Все в порядке, — прошептала я. — Тебе больше не нужно бояться.

Мои слезы падали стекая по щеке и исчезали вместе с легким ветерком.

— Прости… — прерывистый вздох сорвался с моих губ. — Прости, что причинила тебе боль. Прости, что я сказала тебе, что ты слабая. Но теперь я вижу тебя… И я люблю тебя.

Рука дрожала, я открыла глаза и протянула руку через перила ладонью вверх.