Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

Людовик».

В изумлении покусывая нижнюю губу, Анжелика долго изучала королевскую подпись: «ЛЮДОВИК». Флоримон — виночерпий короля! Юные наследники самых прославленных домов Франции оспаривали право занять эту должность, для выкупа которой требовалась огромная сумма денег. И этой небывалой чести удостоен никому не известный маленький Флоримон. Не могло быть и речи о том, чтобы отказаться. Но Анжелика никак не могла решиться ехать вместе с сыном. Она раздумывала целых два дня. Но, в конце концов, рассудила, что просто смешно игнорировать приглашение, которое давало ей возможность вновь увидеть Филиппа и отвлекло бы ее от грустных мыслей.

Наконец она отправилась в Сен-Жермен за Флоримоном. Мадам де Монтозье не смогла ее принять. После волнений, пережитых во время скандала с маркизом де Монтеспаном, бедняжка герцогиня заболела. Весь двор судачил о недавнем происшествии. Немногочисленные свидетели сцены не скупились на подробности, но даже если бы все предпочли забыть о печальном инциденте, это было невозможно, потому что попугай маркизы орал на все четыре стороны.

«Рогоносец! Рогоносец!» — разносилось кругом. Попугай очень четко воспроизводил человеческую речь, и его беспрестанные резкие крики нельзя было понимать как-то иначе: «Сифилис! Шлюха!»

Даже слуги с трудом сдерживали смех.

Отважная гордячка мадам де Монтеспан высоко держала голову и, стараясь покончить со сплетнями, сама над ними весело смеялась. Но когда Атенаис встретила Анжелику, она разрыдалась и спросила о муже.

Анжелика рассказала, что Мадемуазель сумела успокоить разъяренного гасконца и тот обещал вести себя потише.

Атенаис вытерла слезы негодования.

— Ах! Если бы вы только знали! Я просто с ума схожу от того, что мой муж и мой попугай развлекают толпу негодяев… Я написала королю и надеюсь, что на сей раз он примет меры.

В этом Анжелика была совсем не уверена, хотя и не рискнула сообщить Атенаис, что Его Величество пригласил ее саму присоединиться к армии.

* * *

Карета прибыла в Табо вечером. Уже стемнело, и Анжелика приказала отвезти ее на постоялый двор. Конечно, она могла отправиться и в лагерь, огни которого рассыпались по равнине, но два дня пути по разбитым дорогам были слишком утомительными. Флоримон, с растрепанными волосами, спал, уронив подбородок на мятое кружево жабо. В таком неухоженном виде он не мог появиться на людях. Обе девицы Жиландон тоже спали, открыв рты и откинув головы назад. Мальбран-Удар-Шпагой храпел, как церковный орган. Только аббат де Ледигьер сумел сохранить достойный вид, хотя его щеки покрывала дорожная пыль. Стояла удушающая жара, путешественники взмокли и покрылись изрядным слоем грязи.

Постоялый двор оказался переполнен — близость королевской армии внесла оживление в размеренную жизнь деревеньки. Но для знатной дамы, прибывшей в карете, запряженной шестеркой лошадей, и ее спутников место все же нашлось. Хозяин предложил гостям две комнаты и мансарду, в которой разместился учитель фехтования. Флоримон устроился с аббатом в одной из комнат, а в другой обнаружилась просторная кровать, способная приютить Анжелику и двух ее спутниц. Все хорошенько умылись и подкрепились лотарингским ужином, состоявшим из пирога со свиным салом, домашних колбасок, брюссельской капусты в масле и сливового компота, а потом отправились спать. Утром надлежало предстать перед королем и окунуться в армейскую жизнь.

Девицы Жиландон, прижавшись друг к другу и укрывшись за пологом, снова уснули, а Анжелика, сидя в пеньюаре, заканчивала расчесывать гребнем волосы, когда в дверь постучали. Пригласив посетителя войти, изумленная Анжелика увидела в проеме проказливую физиономию Пегилена де Лозена.

— Прелестница, а вот и я!

Он вошел на цыпочках, подняв палец.

— Вот уж совсем не рассчитывала увидеть вас, мессир де Лозен, — сказала Анжелика. — Откуда вы взялись?

— Из лагеря, конечно. Как только разносчик хлеба из деревни принес известие о вашем прибытии, я тут же направил свои стопы…

— Опять хотите навлечь неприятности на мою голову?

— Я? А что вы называете неприятностями, неблагодарная? Кстати, вы здесь одна?

— Нет, — Анжелика указала подбородком на спавших в чепцах девиц Жиландон. — Но это ничего не меняет.

— Хватит демонстрировать свою неприступность. Мои намерения совершенно чисты, по крайней мере, в отношении вас.

И он поднял к потолку взгляд мученика.

— Увы, сейчас я действую не от своего имени! Что же, не будем терять время. Отправьте куда-нибудь своих юных девственниц.

Пегилен наклонился и прошептал Анжелике на ухо:

— Здесь сам король, он хочет вас видеть.

— Король? Где?

— В коридоре.

— Пегилен, ваши шутки переходят все границы. В конце концов, вы меня разозлите.

— Клянусь…

— Вы утверждаете, будто король…

— Тсс! Тихо, умоляю вас. Его Величество хочет встретиться тайно. Вы отлично понимаете, что государь не может подвергать себя риску быть узнанным.

— Пегилен, я вам не верю.

— Это уж слишком! Избавьтесь от девиц, и вы увидите, лгу я или нет.

— Куда я их дену? Может быть, в постель к Мальбрану-Удар-Шпагой?

Анжелика встала и решительно затянула поясок пеньюара.

— Если, как вы утверждаете, король и правда в коридоре, так что же, там я его и приму.

Она вышла и в растерянности остановилась перед дворянином, стоявшим около двери.

— Мадам права, — раздался голос короля из-под серой бархатной маски. — В конце концов, этот коридор не так уж и плох. Освещен именно так, как нужно, да и нет никого. Пегилен, друг мой, не могли бы вы спуститься к подножию лестницы, чтобы остановить докучливых посетителей, если таковые появятся?

Он положил руки Анжелике на плечи. Затем спохватился и снял маску. Это действительно был король. Он улыбался.

— Не надо реверансов, мадам.

Он отодвинул ее браслеты, взял за руки и увлек к нише, где перед статуэткой тускло светилась лампадка.

— Я спешил вновь увидеть вас.

— Сир, — решительно начала Анжелика, — я уже говорила мадам де Монтеспан, что не собираюсь играть роль ширмы, на которую она столь хитроумно меня назначила, и хотела бы, чтобы Ваше Величество поняли…

— Не стоит повторяться, Безделица. Ведь вы достаточно умны, чтобы сменить тему разговора.

Анжелика молчала.

— Подумайте как следует, сейчас речь не о ширме… и это не комедия. Если бы я хотел увидеться с вами для того, в чем вы меня обвиняете, то зачем бы мне надевать маску и тщательно скрывать нашу встречу?

Этот аргумент своей неоспоримостью привел Анжелику в замешательство.

— Тогда зачем? — спросила она.