Деревянные пушки Китая - Алексей Волынец

Командующий столичных войск Цинской империи Ли Хунчжан на демонстрации первого в Китае пулемёта «максим»

Для власти маньчжурского меньшинства любое усиление влияния этнических китайцев было уже крайне опасно. Поэтому в Пекине, осознав все внешние и внутренние угрозы, решили не доводить конфликт с Россией до открытого столкновения. Поворот к миру тут же поддержал наместник столичной провинции Ли Хунчжан – реальной войны он не жаждал, а от «военной тревоги» уже получил все возможные бонусы. Подготовка к войне с Россией позволила ему выбить из правительства огромные средства, пошедшие на усиление подконтрольных ему войск.

Именно столичные войска Ли Хунчжана прежде всего получали закупленные в Европе новые винтовки и пушки, а заказанные в Англии и Германии новейшие крейсера и броненосцы предназначались для радикального усиления «Бэйянского», т. е. Северного флота, базировавшегося для прикрытия морских подступов к Пекину в Вэйхайвее и Люйшунькоу (Порт-Артуре). Офицеры «Бэйянского флота» также входили в «генеральскую группировку» Ли Хунчжана – показательно, что командующий этим флотом адмирал Дин Жунчан когда-то начинал свою карьеру в войсках тайпинов и перешёл на сторону империи Цин только в 1861 году, договорившись с Ли Хунчжаном об амнистии во время затяжных жестоких боёв за город Аньцин на реке Янцзы.

Если столичный наместник Ли Хунчжан сразу поддержал «мирные инициативы» хитрой Цы Си, то для успокоения второго авторитета среди ханьских генералов, Цзо Цзунтана, маньчжурской императрице пришлось пойти на бюрократическую хитрость. «Граница между Россией и Китаем имеет одинаковую протяженность для обеих сторон, и если Россия вторгнется в Китай в одном месте, то Китай может вторгнуться в Россию в другом» – эти слова Цзо Цзунтана были тогда слишком популярны среди китайского чиновничества. Поэтому в конце 1880 года «императорский уполномоченный комиссар по военным делам в Синьцзяне», неустанно призывавший к войне с Россией, был вызван в Пекин для почётного повышения.

Цзо Цзунтана торжественно назначили «советником трона» и главой военного министерства. Но в реальности императрица Цы Си этим ловким бюрократическим манёвром оторвала слишком воинственного «комиссара» Цзо от верных ему войск, оставшихся далеко в Синьцзяне, поместив нового министра в вотчину его непримиримого конкурента, Ли Хунчжана. Главный сторонник войны был таким образом нейтрализован, и путь к мирным переговорам открыт.

Чтобы продемонстрировать России готовность к компромиссам, власти империи Цин помиловали приговорённого ранее к смерти маньчжура Чун Хоу, бывшего посла, год назад подписавшего в Крыму первый вариант договора о границе в Синьцзяне. Примечательно, что мириться в Петербург с подачи Цы Си на этот раз отправился этнический китаец Цзэн Цзицзэ – старший сын Цзэн Гофаня, давно умершего победителя тайпинов, основателя всех китайских «генеральских кланов», под крылом которого в прошлом начинались карьеры и Ли Хунчжана, и Цзо Цзунтана.

Перед отправкой в Россию Цзэна-младшего украсили титулом «хоу» – вторым по значению в маньчжурской иерархии после «князей императорской крови». Поэтому на языке русских дипломатов новый китайский посланник именовался «маркиз Цзэн».

В Петербурге, по своим причинам опасавшемся войны, мирную миссию «маркиза Цзэна» встретили благожелательно. Стороны пошли на взаимные уступки, и за 17 дней до убийства революционерами царя Александра II в феврале 1881 года был подписан новый русско-китайский договор. Как утверждалось в его преамбуле, договор заключён «для скрепления дружественных отношений» и для «разрешения некоторых пограничных вопросов, касающихся пользы обеих империй».

Россия удержала за собой не третью, а пятую часть «Илийского края». Китайский выкуп за возвращаемый русскими кусок Синьцзяна увеличился с 5 до 9 миллионов рублей серебром. Примечательно, что итоговая сумма в тексте договора была прописана и в британской валюте, так как «один миллион четыреста тридцать одну тысячу шестьсот шестьдесят четыре фунта стерлингов и два шиллинга» Китай должен был выплатить России через лондонский Barings Bank.

На этот раз новый договор Пекин ратифицировал без проволочек, аккуратно в срок китайцы выплатили и весь выкуп до шиллинга. На границе Синьцзяна 10 марта 1882 года уполномоченные двух империй – командующий войсками Семиреченской области генерал-майор Алексей Фриде и советник илийского цзяньцзюня (губернатора) амбань (т. е. глава округа) Шентай – подписали итоговой протокол «о сдаче и приёме» земель в долине реки Или.

Открытый пограничный конфликт России и Китая ушёл в прошлое. Но обе стороны тут же принялись укреплять свои рубежи, прежде всего на Дальнем Востоке, – в ближайшее десятилетие число войск по обе стороны Амура и Уссури удвоилось.

В середине XIX века на территории современных Амурской области, Еврейской автономной области, Сахалина, Хабаровского и Приморского краёв проживало в общей сложности около 18 тысяч человек. Для сравнения: сегодня общая численность населения в этих регионах около 5 миллионов, почти в 300 раз больше.

Крошечные племена гиляков (нивхов), гольдов (нанайцев), орочей и удэгейцев были почти не заметны в бескрайней дальневосточной тайге. Новая граница России с Китаем протянулась почти на 2000 км и требовала не только охраны, но и заселения.

Первыми жителями новых дальневосточных земель, как это часто бывало в русской истории, стали казаки. 29 декабря 1858 года указом царя Александра II было образовано Амурское казачье войско. Вскоре, 1 июня 1860 года, появилось «Положение об Амурском казачьем войске», первый документ в российской истории, регулировавший предоставление земель в этом регионе.

Новое казачье войско формировалось из казаков, бурят и крестьян Забайкалья. Их расселяли по границе, на берегах Амура и Уссури, в указанных властями местах. В качестве компенсации казаки-переселенцы получали большие земельные наделы. Офицерам, в зависимости от звания, выдавалось от 200 до 400 десятин, а рядовым казакам – по 30 десятин земли на каждую мужскую душу в семье.

Казаки Уссурийского пешего батальона, входившего в состав Амурского казачьего войска. Фотография 1870-х годов

Десятина – дореволюционная мера площади, равнялась 109 соткам или 1,09 гектара. То есть каждая казачья семья получала в вечное владение многие десятки гектаров дальневосточной земли.

Такие меры правительства быстро дали наглядный результат. Всего через год, в 1862-м, по недавно безлюдным берегам Амура уже насчитывалось 67 казачьих станиц с населением почти в 12 тысяч человек, а в Приморье – 23 станицы, в которых проживало 5 тысяч казаков.