Казачий спас - Ерофей Трофимов

— Я понял, Гриш, — ответил Семка, улыбаясь, словно заморский зверь крокодил.

Автомобиль Залесского остановился на другой стороне канала. Прямо напротив кареты. Из кареты вывели женщину и двух девочек и, обступив со всех сторон, подвели к перилам канала. Больше всего в этот момент Грише хотелось пустить коня в намет и просто стоптать этих подлецов копытами. Но усилием воли сдержав свой порыв, он снова достал портсигар и, откинув крышку, сунул в зубы папиросу. Между всадниками и стоящими у ограды было уже шагов десять, а парень продолжал сосредоточенно рыться в карманах, словно в поисках спичек.

Потом, обернувшись к напарнику, он еле слышно прошипел:

— Смеемся. — И набережную огласил громогласный гогот Семки.

Бандиты дружно оглянулись и начали быстро переглядываться.

— Господа, огня не найдется? Мой слуга, болван набитый умудрился потерять мою зажигалку, — небрежно обратился к ним Гриша, едва поравнявшись с ними.

— Нет, сударь. К сожалению, нету, — достаточно вежливо ответил один из бандитов.

— Жаль. Значит, придется делать, как обычно, — хищно усмехнулся парень и, одним движением выхватив пистолет, четырежды нажал на спуск.

Сзади загрохотал револьвер, и раздались вопли боли. Слетев с коня, Гриша бросился к женщине и, подхватив девочек на руки, коротко пояснил:

— Мы от Петра Ефимовича. За вами. Бегите к карете.

Женщина механически, словно заводная кукла, кивнула и покорно засеменила в указанную сторону. Длинные юбки к бегу не располагали. Подскочив к карете, парень поставил девочек на мостовую и бросился открывать дверцу. Семка, также соскочив с коня, уже носился по другую сторону от кареты, на всякий случай проверяя, со всеми ли разобрался. Потом, оббежав пролетку, подошел к Грише, уже собираясь что-то сказать, когда раздался негромкий выстрел.

Свистнув, пуля ударила в мостовую у ног женщины, и Гриша, ухватив ее за локоть, одним движением отбросил себе за спину. Но прикрыть девочек парень уже не успевал. Взревев раненым медведем, Семка, подскочив, рухнул на колени и, сгребя детей в охапку, прижал их к себе, согнувшись так, словно пытался изобразить скальную пещеру. Только теперь Гриша смог увидеть стрелявшего. Раненный в грудь бандит навел на Семку крошечный двуствольный пистолет и нажал на спуск.

Два выстрела слились в один, но Гриша успел нажать на спуск на долю секунды раньше. Голова бандита брызнула осколками костей и крови. А Семка, взвыв белугой, прохрипел:

— Мать твою, больно-то как!

— Куда тебя? — бросился Гриша к приятелю.

— Плечо, — простонал Семка, медленно разгибаясь.

Одним прыжком оказавшись у него за спиной, Гриша выхватил из-за спины кинжал и, распоров уже начавшую набухать кровью ткань, принялся осматривать рану. Судя по входному отверстию, пуля небольшого калибра ударила гиганта в лопатку по касательной и, пройдя под кожей, вышла над ключицей.

— Сквозное, жить будешь, только шкуру малость попортили, — облегченно проворчал парень, старательно пережимая оба отверстия, сделав тампоны из разорванной подкладки армяка.

Раздался рев мотора, и рядом с каретой с визгом сжигаемой резины остановился автомобиль капитана. Залесский вылетел из машины едва ли не раньше, чем она остановилась. Подскочив к жене, все еще лежавшей на мостовой, куда ее отшвырнул Гриша, он подхватил ее на руки и, неся к машине, хрипел словно в бреду:

— Жива, жива.

Усадив жену в машину, он вернулся к дочерям и, опустившись перед ними на колени, прижал головы дочек к груди. Подскочившие казаки переняли у Гриши раненого, и парень, отступив в сторону, чтобы не мешать, принялся перезаряжать пистолет. Сменив обойму, он достал из кармана россыпь патронов, взялся набивать опустевшую обойму. Наконец, еле слышно всхлипнув, капитан оторвался от дочерей и, подхватив их на руки, поднялся. Передав девочек жене, он подошел в Грише и, растерянно улыбнувшись, сказал:

— Первый раз в жизни не знаю, что и сказать.

— А и не надо ничего говорить, Петр Ефимович. Дело сладилось, и слава богу. Теперь надо Герцогиню найти. А вы домой поезжайте.

— Да как же я могу?! — вскинулся капитан.

— Очень даже можете, Петр Ефимович. Девочки ваши и так натерпелись. Сейчас вы им нужнее. А как про Герцогиню что известно станет, позвонят. Так что езжайте. Успокойте их, а как что известно станет, вас и вызовут. Кто там за вас на хозяйстве остался?

Ответить Залесский не успел. К машине вдруг подскочил какой-то странный, дерганый тип и, сдернув с головы картуз, прошепелявил:

— Ваше благородие, Иваны передать велели, нашли вашу пропажу.

— Где? — стремительно обернулся к нему Залесский.

— Они сперва в порт сунулись, на двух пролетках. А когда увидали, что всех, кто в порт въезжает, проверяют, прям у ворот развернулись. Тут-то их и срисовали. И дамочку вашу тоже. Они долго по городу колесили, пока поняли, что все тракты перекрыты. А когда поняли, вдоль Невы вверх по течению рванули. Там за Уткиной заводью деревенька есть, а за деревенькой кладбище и перелесок. Вот в том перелеске их и зажали. Наши в драку не лезут, у тех стволов, что у дурака махорки. Но и вылезти не дают. В общем, дальше ваше дело. Как солдатики появятся, так наши и уйдут. Только это… Поспешать вам надоть. По темну и наши сидеть там не станут.

— И не надо, — рыкнул Григорий и, подскочив к коню, одним прыжком взлетел в седло. — Выноси, родной, — гаркнул он, вдев ноги в стремена и пнув пятками бока жеребца.

Яростно захрапев, вороной присел на задние ноги и, разогнавшись в три прыжка, помчался по набережной бешеным наметом.

— От это зверюга! — восхищенно протянул посыльный, глядя ему вслед. — За такого коня знатоки любые деньги дадут.

— Ты сначала доживи до тех затоков. У пластуна коня увести — самому себе приговор подписать, — фыркнул Залесский и, повернувшись к суетившемуся рядом унтеру, приказал: — Елизар Михайлович, бери своих казаков и за ним. Только Семена оставь. Ему к доктору надо. Я сейчас в казарму заскочу, прикажу всей роте выходить.

— Добре, ваше превосходительство, — угрюмо кивнул унтер. — Казаки, на конь, — раздалась зычная команда, и спустя минуту весь десяток уже двигался в нужном направлении размашистой рысью.

Оставшиеся рядом с капитаном филеры и дознатчики развили бурную деятельность. Оглядевшись, Залесский жестом подозвал одного из них и, указав на сидящего прямо на мостовой Семку, приказал:

— Казака в пролетку и срочно к врачу. Остальным собрать здесь все, навести порядок и трупы в наш морг. И главное, собрать здесь каждую бумажку, каждую пуговицу — в общем, все, что может иметь отношение к делу. Ничего не пропускать.

— Будет исполнено, ваше превосходительство, — коротко кивнул дознатчик.

Петр Ефимович сел в машину и, обняв дочерей, ласково погладил жену по щеке, тихо спросив: