И сядет солнце на Востоке - Кристина Ли

— Воевода уже на княжеском уровне, Государыня! — подала голос Арысь, а спустя минуту, пока я пыталась сложить свой план в голове до конца, в дверь постучали и в неё вошёл Радолир.

Воевода замер в проёме, смотря только на Катю, а потом поднял взгляд на меня и спрятал все свои чувства тут же.

— Не прикидывайся дураком, Радолир! Я всё знаю! Однако это неважно! — я схватила горефутболиста за руку и втянула в комнату, захлопнув дверь.

— Государыня! Нельзя… Отпустите! — Радолир побледнел, смотря на мою руку, сжимающую его локоть, на что я красочно съязвила:

— А ещё неделю назад можно было? Забыл, как к колонам тащил меня под локоть? Что сейчас то поменялось, Радолир? Или в такой ситуации… — я махнула рукой в сторону Катерины, которая опустила голову так, что чуть не протирала носом свой передник, — …тебя волнует что-то ещё?

— Государыня…

— К черту! — я осекла его почти рыком, и наконец-то вернула того дружка мужлана, которого хорошо помнила.

— А что мы можем сделать, Станислава? Что… Я… Это я во всём виноват, а теперь!!!

— Увози её! — я встряхнула мужчину, сжав его локоть со всей силы, — Увози в Киев, а потом решим как её спасти! У вас тут не каменный век в конце концов! Можно же спрятать её от этой ненормальной карги с её доисторическими порядками?

— Станислава! Не выражайся! — грубо осёк Радолир, уже потом поджав губы и шумно выдохнув.

— Радолир! Я месяц наблюдаю за вами! И я не идиотка! Уводи девочку, пока не стало поздно, и ты не пожалел ещё больше! Я… — при воспоминании о Всеславе меня словно током ударило.

"Как мне просить этого ненормального о чем то, если мы с ним поссорились. Опять…" — я скривилась и закрыла глаза, отвернувшись, когда прозвучал голос Арысь:

— Государыня, немедленно возвращайтесь в палаты Государя! Матушка смотрительница через несколько минут будет там! Она уже на княжеском уровне!

Я резко повернулась к Радолиру, на что мужчина шумно выдохнул и пошел прямо к Катерине. Девочка вздрогнула, но Воевода всё равно схватил её за руку, а когда она поднялась, накинул на её плечи свой плащ, скрыв лицо Катинки в глубоком капюшоне.

— Ступайте, Государыня! Быстрее! Есть только один шанс, пока все будут в стольном Киеве. Однако Государь казнит меня… Хоть так заплачу за этот позор! — пробасил Радолир, на что я закатила глаза и отчеканила:

— Это оставь мне! Раз уж я теперь Княгиня, могу и покачать права! Идите! Я скажу всё Всеславу сама! — Радолир побледнел, но я лишь кивнула ему с мягкой улыбкой и выскочила через ставни комнаты, буквально бегом влетев в спальню Всеслава.

И надо сказать очень вовремя. Потому что спустя несколько секунд, которые провела делая вид, что огонь в камине жутко интересная картина, порождающая философские мысли, двери комнат Всеслава опять открылись настежь. Без стука!

"А если бы я захотела проводить свою холостяцкую жизнь в последний путь, предаваясь разврату со своим мужем, она бы тоже вот так вошла бы? Без стука и как к себе домой?!" — эта мысль заставила холодно ухмыльнуться и вспомнить слова Кати:

"А всё потому что Мирослава не хочет делить власть! Этот город — твердыня… Она считает его своим, Государыня! Как и всё княжество!.." — прокрутив это в мыслях, приподняла подбородок и повернула голову в сторону дверей.

В них стояла Мирослава в старинном славянском наряде, с покрытой парчовым платком головой. Это великолепие удерживала небольшая тиара. По обе стороны от карги находились её подруги, примерно того же возраста, что и женщина. Они выглядели более скромно нежели их предводительница.

— Вы продолжите молчать, стоя у дверей? — я задала вопрос холодным тоном, осматривая фигуру Мирославы и явно делая это с некой долей насмешки.

— Высокомерная нахалка! И такая дрянь пролезла в эти покои! А теперь ещё и Княгиней станет! Видимо пришло время мне уйти из этого мира, дабы не видеть такого позорища в стенах великой твердыни!

— Но вам придется, — я повернулась обратно к огню и сложила руки на груди в замок, смотря на языки пламени, — Вам придется теперь лицезреть моё лицо каждый день. Именно оно будет напоминать вам о том, что вы потеряли, Мирослава. И что потеряла ваша внучка, которая посмела истязать девочку за невинный поцелуй, когда сама пролазила в эти покои, подобно змее! — я снова посмотрела на каргу, и с удовольствием заметила, как на лице женщины выступили желваки.

Потому и пошла в её сторону. Медленно и копируя хищную походку Всеслава. А когда встала напротив женщины, отчеканила стальным голосом прямо ей в лицо:

— Однако, сейчас… Попомните мои слова, матушка! Увижу Ольгу на этом уровне, или хотя бы запах её зловонных духов почувствую здесь — прикажу остричь на лысо на главной площади Киева! Не сомневайтесь! Я это сделаю, и даже Всеслав её не спасёт! Поэтому! Поостерегитесь, Мирослава. У нас ещё остался открытым вопрос о том, как прекрасно живётся крысам в тюрьме. Я хорошо помню свой визит в тот зоопарк, и поверьте мне, там не самые лучшие условия!

— Тварь… — холодно и с ехидной улыбкой прошептала Мирослава, а я выпрямилась, и таким же холодным надменным тоном закончила, пока всё тело сотрясала мелкая дрожь:

— Княгиня! Поэтому, советую следить за языком!

— Ты тоже следи, ведьма! Следи хорошо, потому что и я слежу! — старуха скривилась, а её сподручные посерели в лицах так, словно им поплохело, — И поверь мне, я добьюсь того, что тебя сожгут на кострище прямо у этих стен! Только вот теперь… — женщина сверкнула глазами, а я сглотнула, пытаясь побороть в себе страх вызванный угрозами этой ненормальной, — …Только вот сперва отрубят голову князю, за то что взял в жены нечисть. Отсекут прямо на твоих глазах, дрянь! Закон этой земли нерушим, ведьма! И нечисти никогда не сидеть на святом троне княжества! А коли посадили её туда, заплатят за это все! И околдованный князь будет первым, кого народ потребует на плаху! А следом я с удовольствием посмотрю на то, как ты превратишься в пепел, тварь!

Её глаза выглядели точно, как самое красивое небо в солнечный день. Голубые, невозможно глубокие и настолько добрые, что это не позволяло даже поверить в то, что говорила женщина. Добродушное лицо излучало не холод, а теплое ехидство, если это можно так назвать. Потому что так всё и выглядело, подобно приманке для самой глупой дуры. Однако я уже успела понять, кто эта женщина,