Блуждающий Трактир - pirateaba

тот слепой, что жил в домике Дюрен. Тот, кому понравилась полутролль.

Но тут слепой повернулся и указал. Его глаза были закрыты, но он, казалось, знал, где что находилось. Он закричал, и Гамель понял, что голос и тёплые руки принадлежали ему.

Услышав голос, Гамель встал. Он бросился на помощь, ещё не понимая, что делает. А когда понял, побежал ещё быстрее. Его друзей погребло. Его семью! Его любовь.

Слепой юноша нашел женщину, которая пыталась раскопать свой дом. Её руки кровоточили от копания, но она по-прежнему окрашивала снег в пунцовый цвет в поисках хоть какой-нибудь зацепки, хоть какого-нибудь намёка на своего ребёнка.

— Мисс.

Юноша оттащил её в сторону. Она сопротивлялась, но двое других жителей деревни оттащили её назад. Она рыдала, взывая к своему пропавшему ребенку. Гамель посмотрел на землю, но не увидел ничего, кроме спрессованного снега. С чего вообще начать поиски? Его могло завалить снегом или зарыть в яму. Можно было копать часами и не найти его.

Но слепой колебался всего секунду. Казалось, он обыскивал землю, а затем указал пальцем.

— Там.

Гамель уставился. Но мужчины и женщины бросились вперед с мотыгами, лопатами, даже с деревянными досками – всем, чем можно было копать. Они начали посылать шквалы снега оттуда, откуда указывал слепой, копая изо всех сил, полностью уверенные в его предсказании.

— Пятнадцать футов вниз. Он не двигается.

Слепой наблюдал за работой. Он также разговаривал с матерью. Гамель уставился на него, а затем увидел, как два закрытых века повернулись к нему. Невидящий взгляд заставил его замереть. Юноша не мог его видеть. Но...

— Ты! Найди что-нибудь, чем можно копать! Быстрее!

Гамель убежал, даже не успев понять, что было сказано. Он вернулся с вилами, которые кто-то нашел. Зубьями можно было вытаскивать куски льда. Он начал копать вместе с остальными, расширяя яму.

— Стойте!

Голос остановил их, и все замерли как один. Слепой прыгнул в яму и не глядя схватил лопату.

— Он на фут ниже. Дайте мне немного места!

Гамель стоял в стороне и наблюдал. Молодой человек копал осторожно, но быстро. Он сделал паузу, затем отряхнул ещё снега. Затем он поднял что-то из земли.

— Сиччи!

Гамель узнал Сика – одного из мальчиков женщины. Она бросилась вперёд, а затем снова закричала:

— Он не дышит!

Молодой человек – Лейкен, так его звали – был спокоен. Вернее, он не паниковал. Он крикнул женщине:

— Отойдите! Освободите мне место наверху!

Руки вытащили его и неподвижного мальчика из дыры. Гамель смотрел на это с оцепеневшим ужасом в груди. Мальчик был мёртв. Но Лейкен ещё не закончил.

— Дыши в рот. Вот так. Ровными выдохами.

Он что-то делал, что-то показывал женщине. Затем он положил руки на грудь мальчика и начал качать, словно пытался что-то втолкнуть обратно в ребёнка.

— Компрессия. Положить руки ему на грудь вот так. Теперь...

Женщина дышала, а Лейкен надавливал на грудь. Гамель смотрел без надежды. Ничего не должно произойти. Это не было заклинанием или Навыком [Целителя]. Это были просто воздух и какое-то странное движение. Это не могло...

Мальчик вдохнул. Он подавился, и его глаза открылись. Мать упала назад, но потом вскрикнула и бросилась к сыну. Гамель уставился. Его глаза заслезились, когда мальчик снова задышал.

— Дайте ему воздуха!

Лейкен заставил мать немного отступить. Затем он встал и побежал к другому телу, которое вытаскивали из снега. Гамель последовал за ним. Лейкен показал спасателям, что нужно делать.

— Пять минут. Если они к тому времени не очнутся...

То это не сработает. Гамель уставился на холодное тело девушки, которую всегда считал слишком страшненькой, чтобы танцевать с ней, и почувствовал, как в его груди разверзлась дыра. Лейкен пошел дальше. Следующее тело, которое они принесли, тоже было холодным, и Лейкен даже не стал с ним возиться. Следующий тоже был мёртв. Следующая была жива, и женщина прижалась к Лейкену, когда он закричал.

Мертвых нельзя было вернуть так просто. Но дыхание и компрессия… помогали. Это давало людям надежду, и они пробовали, пока Лейкен не говорил им, что уже слишком поздно. Это была последняя попытка, говорил он; они уже были мертвы. Было слишком поздно.

Но это работало. Один раз, два раза. Из множества раненых Гамель видел, как двое откашляли лёд и снег и снова начинали дышать. Ребёнок, практически синий и всё ещё истекающий кровью, открыл рот и застонал после того, как к нему вернулось дыхание. Он вдохнул и едва не задохнулся снова, когда его семья обняла его.

Многие из тех, кого вытаскивали из-под земли, были ещё живы. Они цеплялись за жизнь, зажатые в крошечных ловушках, надеясь, безмолвно умоляя о спасении. И оно пришло, с невероятной точностью и без недостатка желающих. Гамель копал, спасая людей, попавших в ловушку, как и он. Он выбросил вилы и взял подходящую лопату, когда такая нашлась. Он копал и вытащил своего лучшего друга, [Кузнеца].

Своего отца.

Гамель уставился вниз в пустой взгляд и заснеженную бороду. Снег не заполнил его легкие, как у других. Но его шея сломалась при падении. Она была вывернута не в ту сторону.

Юноша дрожащими руками потянулся вниз. Он должен исправить это. Он попытался повернуть голову отца в нужную сторону. Сначала осторожно, потом с большей силой. Но ничего не получалось. Он почувствовал, как что-то сдвинулось под его руками, и отпрянул в сторону, когда его вырвало.

Пока он задыхался и вытирал рот, кто-то тронул его за плечо. Гамель повернулся и посмотрел в закрытые веки.

Лейкен лишь придержал его за плечо. Он никогда не встречал отца Гамеля. Он не знал этого человека. Но он посмотрел в глаза Гамеля своим невидящим взглядом и сказал только одно:

— Есть ещё люди, которых нужно спасти.

И Гамель оставил отца на земле. Он копал и копал, пока его руки не покрылись волдырями и кровью, и вытаскивал всё новые тела. Маленькая девочка, которая всегда действовала ему на нервы. Мёртвая. Муж, который, как все знали, бил свою жену. Живой. Он рыдал, как рыдал Гамель, и голыми руками вытаскивал из земли свою живую супругу с мёртвым ребенком на руках.

В этом не было никакого смысла. Не было справедливости. Были только места, где холодная рука судьбы забирала жизни, и чудеса, где эта граница не была перейдена.

И всё же с каждой секундой, проведённой под снегом, жители деревни погибали. А их было так много. Если