Бал для убийцы - Николай Буянов

— Отдохнешь, оправишься, — слышала она голос Артура, как сквозь толщу воды, — навестим Лику в больнице, я тебя провожу…

Провожу.

Выпровожу.

«Пять поросят»… Когда-то в юности комсомольский вожак Сева Бродников души не чаял в детективной литературе, доставая у «жучков» за бешеные деньги интеллигентного Сименона, пустоголового Чейза, изысканную Агату Кристи и непристойно крутого Николая Леонова с его одиссеей непотопляемого сыщика Гурова. Теперь времена кардинально изменились: издательства, множащиеся, как мухи-дрозофилы, в огромных количествах выплевывают на рынок свою пеструю продукцию, а Севка с детективов благополучно перескочил на предвыборные агитационные брошюры, с успехом заменившие ему и Чейза, и Леонова…

Провожу.

Выпровожу…

— Лера сейчас дома? — спросила Майя, очнувшись.

— Гм… Дома, наверное. Если не убежала гулять. На что она тебе?

— Хочу задать ей один вопрос…

— Опять? — Артур чуть не бросил руль.

— Один-единственный, — клятвенно пообещала Майя в сто двадцать седьмой китайский раз. — Последний.

— Очень надо?

— Очень.

Оставшуюся дорогу она безмолвно молилась, чтобы Валерия была дома. И Господь (или его вечный оппонент — кто их разберет) внял. Лера открыла дверь, пробормотала дежурное «здрасьте» и посторонилась, пропуская Артура и Майю в квартиру. Майя шагнула в прихожую и сказала, опустив предисловия:

— Лера, вспомни, пожалуйста, тот день, когда мы были в супермаркете. Гриша увидел Бабу Ягу в витрине…

— Да, — отозвалась Лера с терпеливым интересом.

— Перед этим мы встретились в школьном вестибюле: кончился последний урок, вам выставили оценки за четверть…

— Вы собираетесь писать о нас книгу? — вежливо осведомилась девочка.

— Господи, конечно нет. Просто я хочу, чтобы ты…

— Что?

— Чтобы ты вспомнила как можно точнее. Твой папа спросил, как дела. Ты ответила: «Все в порядке, правда последнюю задачу…»

— Ах, это… Ну, я списала последнюю задачу у Веньки Катышева. Сама все равно в жизни бы не решила… А что, это преступление?

— Нет, Лерочка. Ты сказала не так. Ты употребила другое слово: не «списала», а…

Девочка пожала плечами:

— Какая разница?

— Большая, — задумчиво ответила Майя. — Просто огромная разница… Спасибо тебе.

В глазах Леры промелькнул интерес.

— За что? Я ничего такого не сделала.

— Все равно спасибо.

Через пятнадцать минут Артур и Майя подошли к стеклянным дверям магазина: Майя впереди, строгая и решительная, как среднего водоизмещения ледокол, Артур — сзади, сердито и озадаченно вопрошающий:

— Ты можешь наконец объяснить, что происходит? Зачем тебе понадобились эти несчастные куклы?

— Потерпи, — коротко отвечала она, занятая своими мыслями.

— Но это нелепо. Их наверняка давно выбросили на помойку. Или сожгли к черту…

— Может быть. Но мне кажется, их унесли куда-нибудь в подсобку, до следующего Нового года.

— А если нет?

— Тогда придется нанести визит Леве Мазепе.

Однако и здесь ей повезло — сегодня ей фатально

везло во всем, казалось, еще чуть-чуть — и за спиной с треском расправятся жесткие перепончатые крылья, чтобы нести куда-то, где правит лишь тьма… Надо было бы ужаснуться — но Майя словно закостенела. Ни страха в душе, ни сомнений, ни луча света.

После долгих препирательств и получения взятки в размере пол-литровой бутылки «Столичной» маленький и сморщенный старичок-сторож повел их вниз по скользким ступенькам, в ледяную мглу, сварливо бросив через плечо: «Головой не вдарьтесь, тута потолки низкие. Мне-то плевать…»

Позвенел ключами, отворил — дверь протяжно заскрипела, свалилась на пол лопата, сторож переступил через нее, прошаркал в дальний угол и принялся разбрасывать какие-то коробки, продолжая ворчать под нос: «Это все Никодимовна, мать ее через день. Я говорю, выбросить, а она уперлась — ташши в подвал, и все тут. Я бы ни в жизнь…»

Наконец он добрался до низа, вытащил нечто завязанное в мешковину и буркнул:

— Смотрите. Эти, что ли?

— Эти, — подтвердила Майя, когда Артур развязал бечевку.

…Дед Мороз у Левы Мазепы получился так себе: тщедушный, страдающий сколиозом и иезуитским прищуром напоминающий вождя мирового пролетариата. Мешок за его спиной вызывал ассоциацию с нищенской торбой: то ли дедушка по пути из Лапландии растерял по пьяни половину подарков, то ли прихватил мешок с единственной целью — собирать в него пустые бутылки. Зато диснеевской Белоснежкой Лева по праву мог бы гордиться: ее глаза с бесстыжей поволокой, крутые бедра и высокая грудь могли бы составить счастье любому фетишисту-одиночке. Майя отложила Белоснежку в сторону — и вытащила на свет густо припорошенную пылью Бабу Ягу.

Вряд ли в ней было что-то особенное — в этой страшненькой (а впрочем, скорее забавной) ведьмочке, рожденной в недрах мазеповской мастерской. Крючковатый нос, сгорбленная спина, вылинявшая кофта — и ярко-красная заплата на линялом переднике, так и приковывающая к себе внимание, будто раздавленный жук на белой скатерти.

— Тебе это ничего не напоминает? — глухо спросила Майя.

— Это не похоже на Лерин костюм, — заметил Артур.

— Да, я знаю.

Она медленно выпрямилась, отряхнула пальто и подумала с некоторой тоской: надо идти. Надо вновь подняться по ступенькам, выйти на улицу, к людям, надев на себя лицо, хотя душа настоятельно требует одного: спрятаться под одеяло и зажмуриться, повторяя про себя бессмысленный рефрен: этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть… — впору подобрать какой-нибудь популярный мотивчик.

Вот ты и нашла своего маньяка, подруга Тарзана. Своего убийцу, свою чашу Грааля. Тебе легче?

Нет, не легче. Наоборот.

Тогда зачем?

А исчезнувший пистолет, возразила она тому, кто внутри. А лакированная трость со спрятанным в рукоятке кинжалом? А фраза, произнесенная мальчиком-гномом: «Удирает…», а чертов Кейп-Генри с его дурацкими лужайками и аллеями для конных прогулок? А костюм Бабы Яги с нагло выпирающей заплаткой («В настоящем костюме должны выделяться две-три детали, остальные призваны служить фоном» — молодец, Валюша, ты подарила мне совершенно правильную идею…).

— Ты хочешь сказать, что Вера Алексеевна увидела в витрине Бабу Ягу и скопировала наряд, чтобы проникнуть на школьный вечер? — недоверчиво спросил Артур.

Майя отрицательно покачала головой. И выдала непонятное:

— Она должна была сама неплохо шить. Ей бы не понадобилась помощь…