Охота на гончих - Надежда Федотова

– Надеюсь, мои нервы были потрачены не зря. Выживет?

– Должен, – сквозь слезы улыбнулась Нэрис. – Прости, милый… Но ведь все к лучшему, и я не с пустыми руками вернулась!

Леди Мак-Лайон робко взглянула на мужа исподлобья и увидела, что он улыбается.

– Ну, – сказал Ивар, – несколько дюжин пирожков лишними точно не будут. Мальчишка и про завтра что-то бормотал – ты им за месяц вперед заплатила, что ли?

– Почти. Мы договорились, что Снорри каждое утро будет свежее приносить, – поняв, что муж сменил гнев на милость, Нэрис неуверенно улыбнулась в ответ. – По крайней мере, попрошайничать у конунга больше не будем. И в другой раз я Ульфа на базар пошлю, честное слово!

Лорд только хмыкнул. Покосился на темные сени, скорчил сердитую гримасу и присел на угол кровати.

– Хорошо бы, – сказал он, впрочем ни на что особенно не надеясь. – А насчет «попрошайничества» ты и думать забудь. Меня правящий дом, можно сказать, нанял. Так что уж хотя бы кормить обязан. Это что в туеске?

– Клюква мороженая. Малин всучила, говорит, что их лекарь все одно дороже берет…

На минуту в комнатке повисла тишина. А потом Нэрис, хлопнув себя по лбу, воскликнула:

– Вот же я клуша забывчивая! Да ведь пирожник после кровопускания в себя пришел!

Ивар вздернул брови, но отпустить очередное ехидное замечание супруга ему не дала. Со значением выпрямилась, поглядела на советника и сказала:

– Старик ведь когда заболел-то? В ту самую свадебную ночь!..

Прежде чем выслушать жену, Ивар отправил Творимира к Химишу – благо метель еще пока не разыгралась. Велел в порту не задерживаться и на обратную дорогу взять в «Щербатой секире» проводника, из тех же вышибал.

– А то снова заблудишься, – добавил лорд, – и в дом черт-те кого притащишь.

– Эх! – обиделся русич, но спорить не стал. Прихватил несколько рыбных пирожков из корзины, зыркнул на пришибленного Тихоню суровым взглядом – бди, мол, и вдругорядь не оплошай! – после чего с достоинством удалился.

Ульфу тоже выдали с полдюжины плетенок, чтоб веселее в холодных сенях сиделось, выговор же отложили на потом. «Успеется, – подумал королевский советник, возвращаясь в комнату, – чем черт не шутит, может, его и ругать-то в результате не за что будет?» Лорд Мак-Лайон уселся за стол напротив супруги, обхватил пальцами кружку с дымящимся клюквенным взваром и объявил, что он весь внимание. Нэрис уговаривать себя не заставила.

– Понимаешь, – торопливо заговорила она, – ведь зима же! Норманны свадьбы играют. В иные дни по три-четыре одновременно, Берген город большой… Вот и получилось, что тем вечером не один Эйнар женился. Какой-то родственник пирожника дочку замуж выдавал. Ну, понятно, все семейство на праздник звано было. У старика жена плохо ходит, так что он один отправился. Погулял на славу, детям гостинцев со стола собрал и уже в ночи домой поворотил. Ночь была тихая, ясная, метели никто не ждал… Старик здесь каждый переулок знает, так что не по главной улице вниз спускался, а срезать решил, чтоб быстрее, – их дом почти у самой торговой слободы. Ну, срезал. И тут слышит позади стук копыт. Дробный такой, быстрый, лошадь едва ли не галопом несется. Пирожник поковылял на обочину, чтоб под копыта не попасть, да замешкался: всадник летел не разбирая дороги, а торговец был под хмельком… В общем, задел его конь. Не сильно, да много ли старику надо? Отлетел он в сторону, прямиком к чьему-то крыльцу, да об угол головой и приложился. Сомлел. Очнулся, снегом по макушку заметенный, через пару часов только – метель уже вовсю бушевала. Пока выбрался, пока гостинцы замерзшие кое-как у крыльца отыскал, пока до дому дотащился – все себе отморозил. И слег на следующий день с горячкой…

Ивар нетерпеливо шевельнулся на стуле, но рассказчица, заметив это, предупреждающе вскинула руку:

– Подожди-подожди! Я ведь еще главного не сказала! Ночь-то была ясная, помнишь?.. Так вот, старик всадника разглядел. Говорит, девушка это была. На белой лошади. В расшитом плаще. И скакала, получается, как раз с холма, где конунгово подворье, в сторону торговой слободы!..

– Намекаешь на Сольвейг? – прищурился Ивар.

Нэрис пожала плечами:

– А кто же еще это мог быть? Я у торговца спросила, узнает ли он ту наездницу, если еще раз увидит, – говорит, непременно узнает. Надо им встречу устроить: вся правда сразу откроется!

– Угу, – хмуро обронил советник, – хотел бы я на это посмотреть.

Нэрис недоуменно моргнула. Она, конечно, и не рассчитывала на то, что муж обрадуется таким новостям, но…

– Ивар, ты что, мне не веришь?

– Верю, – не сразу, но все-таки отозвался он. – И тебе, и пирожнику. В конце концов, уж ему-то врать никакого резона нет. Только не сходится, милая.

– Что не сходится?

Он развел руками:

– Все! Допустим, Сольвейг и вправду была здесь в ту ночь. Но Хейдрун сопернице дверь бы не открыла. Да и кинжал сестра ярла взять никак не могла. Кроме того, вскрылись новые подробности: Вячко видел убийцу.

– Как?! А что ж он столько времени молчал?!

– Не сразу понял, что к чему. Бывает. Но описание дал – один в один, будто за Эйнаром повторил. И по словам Вячко выходит, что убийца присутствовал на пиру и остался в большом доме на ночлег. А потом, когда все уснули, вышел через заднюю дверь…

Нэрис наморщила брови:

– Мало ли кто и зачем мог выйти!

– Это да, – согласился лорд. – Но против вещественных доказательств не попрешь, моя милая. Помнишь, я тебе рассказывал про перчатки – Эйнар-де разглядел, что у злодея на руках перчатки были? Ну вот. Вячко их нашел.

– Где?

– В сугробе, – Ивар пересказал жене свой разговор с русом и резюмировал: – Так что, как видишь, есть чем озадачиться.

– Но ведь Сольвейг приезжала!

– Да? И кто это может подтвердить? Старик встретился с какой-то девушкой на дороге к слободе, но она могла и не быть сестрой Пустоглазого: белые лошади да вышитые плащи не редкость. Если это все-таки была Сольвейг – она могла ехать откуда угодно. И даже если она ехала от подворья конунга, так что с того? Ворота были на запоре. Не перелезла же она через забор? Уж это-то заметили бы точно – не караульные, так собаки!

Лорд развел руками. А про себя подумал: «С другой стороны, убийцу видели только трое: жертва, ее муж и его дружинник. Хейдрун уже ничего никому не скажет. Эйнар, если виновен, ни за что не признается. А Вячко, как и Пустоглазому, сэконунг нужен живым и свободным, так ведь?..» Придя к такому неутешительному выводу, советник устало вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Прав я или нет, но в любом случае стоит посмотреть на эту Сольвейг вместе с ее загадочным братцем. Заодно свидетельство пирожника проверю.

Ивар без аппетита сжевал плетенку, запил остывшим взваром, зевнул. «Дождусь Творимира – и спать, – подумал он. – Ничего уже не соображаю».