Охота на гончих - Надежда Федотова

«Ловко выкрутился, – подумал советник. – И родню не обидел, и страну не забыл. Харальда только пусти пострадать за отечество. Но кто же тогда?..»

– Рагнар, – услышал лорд, – собирайся. Кроме тебя, больше некому.

Утро настало тихое, солнечное. Белый пушистый снег слепил глаза, заставляя щуриться, хрустел под ногами. Вверху густо синело небо – безмятежное и холодное.

– Такой погожий день, – вздохнула Нэрис. – Совсем не для похорон.

– Для них, милая, любой день – не лучший, – отозвался муж. Лорд и леди Мак-Лайон стояли у крыльца большого дома, наблюдая за приготовлениями. Похоронная процессия вот-вот должна была отправиться. – Какие, однако, затейники эти норманны. Лодка хорошая, денег стоит, а они ее в землю. Не все ли равно покойнице, в чем лежать?

– У всех свои обычаи. И, между прочим, «похороны» лодки – из них из всех самый безобидный.

– Это ты про животных, которых сейчас резать будут?

– Если бы! Кое-где на севере не только зверей, но и жен с рабынями вслед за усопшим отправляют, – с осуждением в голосе сказала Нэрис. – Мне папа рассказывал. Но то, конечно, если покойник знатный да богатый… Кстати, мужья вот за женами на тот свет не торопятся. Отчего, интересно?

– Не у того спрашиваешь, – хмыкнул Ивар в воротник плаща. Потом вспомнил Эйнара и посерьезнел. – Сплюнь. Только этого еще не хватало.

Леди поспешно умолкла. Потом перевела взгляд на сани посреди двора – и сникла. Там, поверх кипы одеял и вышитых подушек, лежала Хейдрун. Тело только что вынесли из дома, где обряжали, и еще не успели прикрыть овчиной.

Рыжие волосы покойной, ничуть не потускневшие, были заплетены в две толстые косы, на шее и запястьях – дорогие украшения, складки шелкового платья, ярко-синего, бросающего вызов небу, едва заметно трепетали под легким ветерком. Если бы не белое как снег, застывшее лицо да не сложенные на животе руки, девушка могла показаться спящей. Нэрис с тяжелым вздохом отвела глаза. Она многое бы отдала, чтобы этот сон не был вечным. «Слава богу, хоть на похороны нам ехать не нужно», – подумала леди. Все ее существо яростно противилось тому, что этот яркий северный цветок через какой-нибудь час опустят в темную яму и забросают землей.

– Такие, как Хейдрун, должны жить, – вырвалось у Нэрис.

– К сожалению, почему-то именно они на этом свете долго не задерживаются, – задумчиво сказал Ивар. – Не знаю, может, в этом есть какая-то своя, высшая справедливость? В конечном счете, красота и молодость не вечны. А уходя, оставляют после себя одно разочарование…

– Лучше разочарование, чем смерть, – сказала Нэрис. И поежилась.

Муж приобнял ее за плечи:

– Может, вернешься в дом?

– Там и без меня тесно. Поминальный стол готовят. Я хотела помочь, да Тира с Астрид не позволили. Говорят, не свадьба, сами управимся…

Леди окинула взглядом подворье. Ввиду печальности события народу здесь почти не было. Большинство дружинников уже отправились в порт, а случайные люди на похоронах редки. Старший сын конунга стоял у саней с покойницей. Лицо его было отсутствующим. Рагнар, вместе с Ингольфом Рыжим, что-то вполголоса обсуждали в тени поленницы. Ярл Гуннар надзирал за погрузкой во вторые сани разного домашнего скарба и съестных припасов: у норманнов полагалось снаряжать покойников в долгий путь как следует. Слуги и рабы сновали от крыльца к саням, передавая друг другу миски, горшки, черпаки, портновские принадлежности, шкатулки… Двое несли корыто. Еще один гнал несколько коз. Большие клетки из прутьев, в которых квохтали куры, уже стояли на дне саней. Хозяйственная леди, увидев, сколько добра собираются просто так сгноить в земле, тихонько охнула. Ладно еще лодка! Но все это зверье, которое живым пригодилось бы куда больше?.. А это что? Кадушка с тестом? И целая дюжина жареных поросят?

– Да уж, – пробормотала Нэрис, – «затейники» – еще мягко сказано!

Ивар хохотнул. Поймал смурной взгляд Харальда, поспешно спрятал улыбку и обернулся к дому. С крыльца как раз спускались одетые в теплые плащи Астрид и Эйнар. За спиной сэконунга маячила все та же тройка бойцов. «И к могиле жены, значит, под конвоем? – подумал лорд. – Как Ингольф его в кандалы не заковал, я даже удивляюсь».

– Ну, кажется, все, – вполголоса сказал он. – Совсем чуть-чуть померзнуть осталось. А госпожа Тира не едет?

Нэрис покачала головой:

– Она же к семье не относится. Как и мы с тобой. Гуннар, наверное, тоже остался бы, да ему за Эйнаром следить велено. Будто трех дружинников мало. И ярл Ингольф тоже едет – вот он бы и присмотрел!

– Рыжий, милая, так «присмотреть» может, что и концов не найдешь. – Лорд Мак-Лайон кивнул сэконунгу, легко поклонился Астрид и уступил им дорогу, потянув за собой жену. – Я бы, честно говоря, Гуннару компанию составил, да боюсь, не поймут. К тому же Харальд меня и так с трудом переносит. С проломленным черепом я тут много не навоюю…

К саням с покойницей подошел Бьорн. Ненавязчиво оттеснил в сторону Харальда, укрыл Хейдрун тяжелым пологом, проверил запряжные крюки. Потом бросил взгляд на вторые сани, стараниями будущего тестя полностью готовые к отправке, и махнул кому-то рукой. Подвели верховых лошадей.

– Рагнар еще вернется? – спросила Нэрис, глядя в сторону поленницы.

Ярл Ингольф уже отошел, уступив место Астрид. Она держала мужа за руку и что-то быстро говорила, время от времени вскидывая на него глаза. Рагнар рассеянно поглаживал ее по плечу и кивал. У ног хозяев крутился Вихрь.

– Надеюсь, что вернется, – сказал Ивар. – А если ты тризну имела в виду – тогда вряд ли. Скорее всего, поминальную чашу прямо на кладбище разопьют да оттуда сразу в порт двинутся. Время поджимает.

– Все настолько серьезно?

Советник поморщился:

– Не знаю, и это хуже всего.

Он умолк. Заскрипели полозья, зафыркали кони, и маленькая процессия гусеницей потянулась со двора. Пес Рагнара, вывалив язык, бежал за санями и глухо побрехивал на уличных шавок.

Подворье быстро опустело. Слуги вернулись в дом, караульные тоже разошлись, осталась только чета Мак-Лайонов да топчущийся за их спинами Ульф. Творимира Ивар услал с поручением еще на рассвете, и объявиться воевода должен был не скоро. «Тризну, понятно, без семьи не начнут, – подумал лорд, задумчиво глядя на дом конунга. – А там пока похороны, пока отплытие – часа три-четыре, если не больше».

– Пойдем, Нэрис, – сказал он, подставив ей локоть. – Я бы прогуляться тебе предложил, да от холода зубы сводит. Ты, кстати, что муфту-то не носишь?

Леди смущенно опустила глаза на толстые вязаные варежки, которые ей всучила сердобольная Тира, и вздохнула:

– Да все потому же. Муфта в Шотландии хороша, а тут… Больше форсу, чем тепла. Но ты не думай, я еще отдам ей должное!

– Только перед женой королевского казначея слишком уж горностаем не тряси, – предупредил советник. – Она супругу плешь проест, а он – его величеству. За разбазаривание государственной казны отдельно взятыми лицами. Я к нему и так перед каждой поездкой иду как приговоренный!..