Последняя крепость - Юрий Никитин

Израильские солдаты, уцелевшие при взрыве, сейчас чувствуют,как нечто страшное пробивает их тела, разрывает ткани и сосуды, наматывает ихна себя. Нечеловеческая боль заставляет падать на землю и биться в судорогах,после которых умирают медленно и мучительно.

– Фак ю, – прорычал Дэн. – Если это война, тоя даже не знаю… Я понимаю, что жидов надо бить, но… не до такой же степени!

– Круто, – пробормотал кто-то из коммандос.

– Это, наверное, – сказал другой, – заатомные бомбы…

Крис сказал с великим облегчением:

– Значит, все-таки сумели найти и обезвредить. Но как…как? Командир, у тебя есть догадки?

Стивен ответил честно:

– Никаких. Даже не представляю, как можно отыскать иобезвредить сорок атомных бомб, которые упрятали… умело упрятали!

Он чувствовал такое облегчение, что готов был упасть ирасплакаться, и даже то, что небо содрогается от рева пронесшихся крылатыхракет, что Израиль подвергается ужасающему разгрому, ничто в сравнении с тем,что Америка спасена…

Крис сказал в сторонке:

– Хорошо бьют, хорошо… Правда, детишек жалко, хоть ижидята… Того, кто это затеял, нужно самого Нюрнбергским судом!

Кто-то произнес мрачно:

– Это неизбежные потери.

– Ну да, – согласился Крис, – я тоже такотвечу. Только я знаю, что вон там, левее казарм, два жилых дома, а дальшедетский интернат, детская больница… Их накрыло не по ошибке, ибо казарму тожевдрызг, а тютелька в тютельку разом с казармой. Я бы всех жидов, конечно,перебил, но детей… я ж не Ирод израильский!

– Вот-вот, – возразили ему из-за спины, –наших детей они щадить не собирались, когда бомбы закладывали! Все они – ироды.И всех нужно под корень.

Крис переполз ближе к Стивену, тот выглядывал из-за камней,внизу, в городе, все больше разрастается пыльных облаков на месте взрывов. Вночи их страшно подсвечивают красные огни пожаров.

– Командир… – спросил он, избегая задевать взглядомбледного, как смерть, Вайса. – Командир.

– Да, – ответил Стивен, не оборачиваясь.

– Ты знал? – потребовал Крис.

– Откуда? – огрызнулся Стивен. – Я тоженадеялся, что МОССАД пронюхает о нашем присутствии, поймет, что дело серьезное,и убедит правительство капитулировать… В крайнем случае пришлось бы разбомбитьих ядерный центр и захватить арсенал.

Вайс ухватился за голову и опустился на дно траншеи, чтобыничего не видеть и не слышать, однако тяжелый грохот доносится и сюда, а ещеветер принес ужасающий запах горелой плоти.

Стивен взглянул сочувствующе, отвел взгляд. Он хорошопредставлял себе, какой горький ком подступил к горлу Вайса, как разросся идушит насмерть. Самое страшное, что удар по Израилю нанесли не какие-нибудьнегры, ирландцы или немцы, что составляют большинство населения Штатов, аименно евреи, которых абсолютное большинство в правительстве, конгрессе,сенате. Даже президент Файтер еврей по матери, что значит, стопроцентный,однако именно эти «эллинствующие» и жаждут стереть с лица земли Израиль и самихизраильтян. Точно так же, как жаждали тогда…

Командующие армиями, флотом и военно-воздушными силами поздравлялидруг друга, морские пехотинцы внесли заготовленное шампанское. Хлопали пробки,Гартвиг подошел к Файтеру с бокалом в руке, такой же сверкающий и брызжущийвесельем, как фужер шампанского.

– Господин президент! Вы снова доказали всем, что выпросто гений. И снова сумели спасти американскую нацию и весь мир… отвселенской катастрофы!

Файтер, бледный и осунувшийся, отдача от допинга дает знатьболями в желудке и печени, через силу растянул губы в ответной улыбке:

– Да ладно вам… Вы что, дурака выбирали?

К нему тянулись бокалы, он взял с подноса морпеха свой, всепо-дикарски восторженно улыбались, поздравляли его и друг друга, звенелхрусталь, Юмекс воскликнул:

– И все-таки… господин президент! Это… это гениально!Как догадались, что взрыва не будет?

– И что вообще, – добавил Гартвиг, –грандиозный блеф со стороны евреев?

Файтер ответил устало:

– Частично потому, что мы сами начали операцию, каквеликий блеф. Да, частично…

– А еще?

У всех в глазах тот же вопрос, что и у Юмекса, Файтерпомедлил, все видели, как набежали морщины на лоб, а в глазах президентапоявилось как будто нежелание отвечать, но здесь не пресса, все свои, онответил нехотя:

– Сперва – доведем до конца то, что начали.

Госсекретарь, бледный, как полотно, вслед за Файтеромпосмотрел на огромный экран. Гартвиг уже подал команду на возобновлениепрерванной операции, от военно-космического ракетоносца отделился высотныйсамолет, пошел на скорости, втрое превышающей скорость пули, похожий уже не насамолет, а инопланетный аппарат. Сейчас, как бесстрастно показывают приборы, оннеуязвим для зенитных комплексов и самолетов-перехватчиков, а засечь его смогутразве что в момент, когда откроются бомбовые люки.

Президент сказал с нервным смешком:

– Похоже, я сам устарел… До сих пор жду огромный ядерныйгриб.

От группы генералов отделился Гартвиг, лицо сияет, походкаподпрыгивающая.

– Господин президент, – сказал он с бодрымучастием. – Это у всех так. Через пару минут увидите, что все не так…

Взглядом и всем видом показал, что с генералами полный контакт.Хоть и опешили, но продолжение операции восприняли с рвением. Израиль всемнамозолил глаза.

Бергманс воскликнул:

– Атомную бомбу? Вы с ума сошли!

– Не атомную бомбу, – поправил Гартвигстрого, – а ядерный заряд. Это не одно и то же.

Олмиц неодобрительно посматривал на госсекретаря, как будтотот не знает, что такое А – бомба малой мощности, сам же вслед за президентомподписывал разрешение на ее разработку, вникал во все детали. Мощность ее всегоодна килотонна, это в двадцать раз меньше, чем навязшая на языке хиросимская. Иразмерами совсем крохотная благодаря нанотехнологичному углероду с острием изобедненного урана. Такая бомба слушается спутниковой навигации, как автомобильопытного водителя…

Все видели, как от самолета отделились темные точки. Гартвигначал что-то объяснять, но мало кто слушал, на множестве экранов то эти бомбыкрупным планом, то быстро уходящий обратно самолет, дальше бомбы пойдут сами,то выпрыгивают объекты на земле, куда нацелены эти бомбы…

Оператор, уловив желание президента, переключил головнойэкран на место предполагаемого падения первой бомбы, по дисплею побежалацепочка цифр с указанием толщины железобетонного перекрытия, марки стали ибетона… и тут камера как бы прыгнула вверх, но все успели увидеть в замедленнойсъемке, как заостренная урановая головка пробила первые метры бетонных плит ипошла дальше вглубь…