Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

браслет из акульего зуба, который я сделал для нее, как Капитан Болван, десять лет назад. Вот ведь, дураком я был. Но, признаться, сейчас я чувствовал себя королем, видя, как она его носит. Это была просто какая-то дурацкая безделушка, но она олицетворяла меня, и она хотела, чтобы она была на ней. Так что, может быть, это что-то значило, или, может быть, я просто жил в мире грез. Хотя мне здесь нравилось: облака были пушистее, солнце ярче, а моя красотка была в моих объятиях. Большего я и не мог просить, учитывая, что я бы заплатил все до последнего пенни, что у меня был, и отказался бы от всех второстепенных органов, чтобы однажды обеспечить эту реальность. Ладно, хрен с ним, я бы отдал и несколько необходимых. Только не сердце и не член. А разве член — это орган? Он точно пульсировал так же часто, как и сердце, когда она была рядом, так что я бы ответил «да». Так что я бы продал все, кроме этих двух вещей, чтобы она могла получить их оба. Ну, не в банке или в чем-то подобном, я бы, конечно, оставил их прикрепленными к своему телу.

Я отпустил ее руку, и она легла мне на грудь. Я бы проверил ее пульс, если бы она не была такой теплой и ее дыхание не овевало мою кожу.

Я закрыл глаза и просто наслаждался ее весом и чистым покоем, который окружал меня из-за нее. Я был уверен, что до сих пор не верю в то, что она вернулась. Мой мозг никак не мог осознать, что она здесь, особенно после того, как мы едва не потеряли ее снова из-за Маверика.

Я крепче обнял ее, желая оставить ее у себя, но, как бы мне этого ни хотелось, я не думал, что она когда-нибудь станет моей. Не по-настоящему. И что, черт возьми, я должен был делать с Фоксом? Смирится ли он с тем, что мы будем вместе, если Роуг и вправду захочет меня? Я не мог этого представить. Мой брат был так влюблен в нее, что это ослепило его. Неужели его увлечение ею перевешивало его верность мне? Неужели это погубит нас?

Она все равно не выберет тебя, идиот.

Я вздохнул, запустив пальцы в ее волосы. Я был хорош в постели, и я знал, что полагаюсь на это, чтобы заставить ее возвращаться ко мне, но помимо этого, кем я был? Местный стриптизер/эскорт, чей член повидал больше экшена, чем кино-хлопушка на съемках фильмов.

— Кофе, — пробормотала она, просыпаясь и втягивая носом воздух со все еще закрытыми глазами.

Я ухмыльнулся ей, потянулся за ее кружкой и вложил ее ей в руку. Она устроилась у меня на груди и принялась жадно поглощать его, как измученная жаждой птица, но ее глаза все это время оставались закрытыми. Затем она нерешительно потянулась к тумбочке, промахнулась, и кружка упала на пол, а она снова прижалась к моей груди с довольным вздохом.

— Доброе утро, красотка, — пробормотал я, и ее глаза распахнулись, а мое сердце забилось быстрее, когда на меня взглянули эти прекрасные голубые глаза оттенка океана.

— Доброе утро, Джонни Джеймс, — хрипло поздоровалась она, и мы просто смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем она ухмыльнулась мне. Она покрутила акулий зуб на своем браслете между пальцами, медленно облизывая губы.

— Не могу поверить, что ты сохранила его, — сказал я, и ее глаза снова метнулись ко мне.

— Он особенный, — сказала она, и мои брови изогнулись.

— Правда?

— Да, — сказала она, улыбаясь. — Но… подожди. — Она наклонилась, прижав ухо к акульему зубу. — О, он шепчет, что ты задолжал мне речь, Джей-Джей.

Я фыркнул, потрепав ее по волосам. — Ни за что.

— Но я хочу ее. — Она надулась, и черт бы ее побрал за то, что она выглядит такой милой и горячей одновременно. — Я заслужила ее. — Она озорно усмехнулась, проводя легкими как перышко касаниями пальцев по моей груди, шее, и затем остановилась на моих губах, а я прикусил их кончики, заставив ее рассмеяться. — Ну же, скажи ее мне.

Я мрачно ухмыльнулся ей. — О, ты этого хочешь?

— Да, — простонала она. — Скажи мне, Джонни Джеймс.

Я полностью притянул ее к себе, прижимая к своему твердому члену, и ее губы приоткрылись. Я потянулся к своим джинсам, валявшимся на полу, в поисках презерватива, но безуспешно. Вот дерьмо.

Роуг проверила ящик своей тумбочки, но я точно помнил, что прошлой ночью совершал набег и на него, и теперь я вспомнил об этом.

— Мы израсходовали все презервативы? — удивленно спросила она, и я уставился на нее.

— Не думаю, что такое случалось со мной раньше. Я всегда прихожу хорошо подготовленным, — сказал я, не веря своим ушам. Господи, сколько раз я ее трахал?

По крайней мере, три раза в постели, потом вон у той стены, и вон у той стены… у кухонной плиты, на маленьком диванчике… на столе… в душе, снова в кровати… Вау, это, наверное, какой-то рекорд.

— У меня есть несколько штук в машине, — сказал я, собираясь встать, но она прижала руку к моей груди, и, нахмурившись, покачала головой.

— Не уходи. — Она снова легла, обнимая меня, и мне было так хорошо, что я даже забыл о сексе. — Я просто отсосу тебе, как только ты произнесешь эту речь.

Я рассмеялся, скользя пальцами вниз по ее спине к заднице. Черт, это была хорошая мотивация. — Ладно, — сдался я. — Если ты действительно так сильно этого хочешь.

— Хочу. — Она посмотрела на меня снизу вверх с ухмылкой, в которой была вся Роуг, и я наклонился, чтобы попробовать ее на вкус, взяв ее лицо в свои руки.

Когда она отстранилась, я схватил подушку, лежавшую рядом со мной, и закрыл ею лицо.

— Что ты делаешь? — она рассмеялась.

— Я не буду смотреть на тебя, пока говорю это. Это слова жалкого маленького ребенка, просто запомни это, хорошо?

— Конечно, конечно, — сказала она пренебрежительно. — Начинай.

Я тяжело вздохнул, затем вспомнил речь, которую тысячу раз прокручивал в голове, и которую я поклялся сказать ей, как только снова найду ее.

Что ж, это точно будет кринж-фестиваль века (Прим. Cringe fest — это выражение, которым описывают событие или ситуацию, наполненную настолько неловкими, неуместными или нелепыми моментами, что это вызывает у зрителей чувство стыда или смущения.). Тогда я был буквально самым жалким ребенком. А эта речь была достойна малобюджетного романтического фильма.

— Роуг, прекрасная Роуг, — сказал я, устало