Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

стал моногамным, и я не могу его переубедить. Да и не хочу. Я хочу ее, Чейз. Только ее. — Я посмотрел на него, и он нахмурился, когда я открыл ему свою правду. — Я хочу ее так чертовски сильно, и, если я снова погружу свой член в какую-нибудь платящую киску, это сломает единственные части меня, которые хотя бы отдаленно достаточно хороши для нее.

У Чейза отвисла челюсть. — Ты любишь ее? — требовательно спросил он, его глаза были темными, пустыми и такими чертовски безжизненными, что мне стало больно от того, насколько мой лучший друг был поврежден внутри. Я так ясно видел, насколько сильно последние десять лет разрушили его. Я никогда не говорил этого ему вслух, потому что он бы просто все отрицал, сказав мне, что я схожу с ума. Но я знал своих братьев, и он был так же потерян, как и я. Но теперь… теперь в моей жизни появился проблеск солнечного света, и я хотел запереть его в клетку, сохранить, и никогда больше не отпускать.

— Да, — прохрипел я. — Не думаю, что я когда-либо переставал любить ее, Эйс. И на самом деле, я даже не помню времени, когда бы я ее не любил. Я думаю, что я родился с сердцем, которое уже принадлежало ей, и этого не изменишь, оно бьется для этой девушки, и я его раб.

Его горло дернулось, когда он кивнул, а лицо исказилось от беспокойства. — А как же Фокс? — спросил он, в его глазах мелькнула боль, и я был уверен, что он также хотел спросить, а как же я? Только он никогда не считал себя достойным Роуг, даже сейчас он не надеялся, что когда-нибудь будет с ней. Но он понятия не имел, как много он для нее значит.

— Я не знаю, — сдавленно сказала я. — Я не хочу причинять ему боль, не хочу, чтобы это сломало нас. Но я не могу отпустить ее. Как только она сказала, что хочет меня, я ничего не мог поделать. Я любил ее всю жизнь, как я мог ей отказать?

— Она сломает нас, Джей, — прорычал Чейз, и его глаза вспыхнули. — Я понял это в ту секунду, когда она вернулась. Именно этого я и боялся. Что с нами будет, если Фокс узнает?

— Я не знаю, — повторил я снова, ненавидя эту фразу, но что я мог теперь сделать? Я уже слишком глубоко увяз, проплывая мили под океаном вместе с ней. — Может быть, я смогу поговорить с ним, может быть, он поймет. — Но эти слова прозвучали глупо и бесполезно. Конечно, он не поймет. Мы оба знали Фокса. Он сойдет с ума, если узнает, он может отвернуться от меня, убить меня за все, что я сделал.

Чейз тяжело вздохнул. — Просто будь осторожен, не иди на глупый риск. Я прикрою тебя, когда смогу, но Джей… — Он покачал головой. — Я ненавижу лгать ему. Разве ты не видишь, что она уже сделала с нами? В нашей семье появляются трещины, и я не знаю, кто выживет, когда рухнет крыша.

— Я разберусь с этим, — поклялся я, хотя было ясно, что никто из нас не верил, что я смогу. Но мы уже были на этом пути, и я не мог отпустить Роуг, это было невозможно. — И послушай, раз уж мы заговорили о Роуг, может, ты перестанешь ее так доставать?

Губы Чейза мгновенно плотно сжались. — Нет.

— И это все? Нет? — Я зарычал на него, и он пожал плечами. — Она заслуживает лучшего, Эйс. Я знаю, что ты злишься, но я не думаю, что ты злишься на нее. Я думаю, ты злишься на себя.

— За что? — усмехнулся он.

— Ты злишься, что позволил ей уйти в первый раз, ты злишься, что облажался, злишься, что подвел ее, и ты не можешь простить себя за это, поэтому ты просто срываешься на ней и винишь во всех своих проблемах. И знаешь, кем это делает тебя, Эйс?

— Кем? — проворчал он.

— Твоим отцом, — сказал я, не желая причинять ему боль, но это нужно было сказать. Меня тошнило от того, что он огрызался на Роуг и обращался с ней как с дерьмом. Она прошла через ад, и, да, мы тоже, но разве это не было еще одной причиной проявить к ней немного чертового сострадания?

Лицо Чейза побледнело, и я пожалел о том, как произнес эти слова. Я просто хотел, чтобы он увидел правду. Я знал, что он не хочет быть похожим на своего отца, но этот разрушительный путь, по которому он шел с ней, мог закончиться только тем, что один из них или оба сильно пострадают. А мне было невыносимо видеть, как один из них ломается из-за другого.

Между нами воцарилась тишина, и Чейз переступил с ноги на ногу, морщась от боли, прежде чем изменить выражение лица. В его жизни и так было слишком много боли, и я ненавидел то, насколько естественно для него было просто мириться с ней.

— Я не имел в виду… — Я вздохнул, опуская взгляд. — Я просто думаю, что она заслуживает того, чтобы ты немного сбавил обороты, брат.

Его челюсть на мгновение дернулась, затем он натянуто кивнул, хотя я не знал, действительно ли он собирался быть с ней добрее из-за этого.

— Где ты достаешь долю для Лютеру без эскорт-услуг? — он сменил тему.

Я опустил голову. — Я беру фетиш-работу в «Кукольном Домике», строго без сексуальных контактов, но, чувак…чувак, это такой пиздец что нравится людям. Я имею в виду, я думал, что я извращенец, но теперь я думаю, что все это время я был гребаной ванилькой.

— Ты работаешь на Джолин? — прошипел он, и я пристыженно кивнул.

— Нет, к черту это. Увольняйся сегодня же. Я помогу компенсировать твою долю, пока мы не разберемся с этим, у меня есть кое-какие сбережения от «Maserati», которую я угнал и продал в прошлом месяце.

— Ты не обязан… — начал я, но он перебил меня.

— Обязан, — сказал он с горячностью. — Ты всегда говорил мне, что будешь продавать свое тело до тех пор, пока это не начнет оставлять след на твоей душе. Но я вижу, что сейчас это оставляет свой след, Джей, и я не позволю тебе делать что-то, от чего ты не сможешь оправиться.

Моя грудь раздулась, и я шагнул вперед, крепко обнимая брата. — Спасибо тебе, — тяжело сказал я. — Я просто не смогу больше щекотать яйца другого мужчины инопланетным щупальцем. Только не снова.