Библиотека душ. Нет выхода из дома странных детей - Рэнсом Риггз

Одна маленькая девочка целых полчаса ходила между нами, по очереди обнимая каждого из нас.

– Вы не знаете, что вы для нас сделали, – повторяла она. – Вы не знаете, что вы сделали.

Это не оставило равнодушным никого. Окруженные всхлипывающими и вздыхающими людьми, мы, как могли, их утешали. Я и представить не мог, через что прошли мои друзья, не говоря уже о тех, кто провел в тюрьме Каула недели или даже месяцы. По сравнению с этим мои синяки и ушибы казались несущественными.

Среди всех спасенных мне больше всего запомнились три брата. Они выглядели вполне здоровыми, но были так потрясены пережитым, что не могли говорить. При первой же возможности они отошли в сторону, уселись на какую-то кучу мусора и устремили в пространство свои невидящие взгляды. Старший из братьев крепко обнимал за плечи младших. Казалось, происходящее никак не укладывается у них в головах, не соответствуя тому кошмару, с которым они успели смириться как с реальностью.

Мы с Эммой подошли к ним.

– Вам больше ничто не угрожает, – мягко произнесла она.

Они посмотрели на нее так, как будто не поняли ни слова из того, что она им сообщила.

Енох увидел, что мы с ними разговариваем, и вместе с Бронвин подошел к нам. Она тащила за собой полуживую тварь со связанными руками. Это был лаборант в белом халате. Мальчишки отшатнулись.

– Он больше не может причинить вам вред, – сказала Бронвин. – Никто из них больше ничего вам не сделает.

– Может, оставить его ненадолго с вами, – с недоброй усмешкой предложил Енох. – Думаю, вам найдется о чем потолковать.

Тварь подняла голову. Когда лаборант увидел мальчиков, его окруженные кровоподтеками глаза широко раскрылись.

– Прекрати, – покачал головой я. – Не мучай их.

Пальцы самого младшего мальчика сжались в кулаки, и он попытался встать, но старший удержал, прошептав ему что-то на ухо. Мальчик закрыл глаза и кивнул, как будто приняв какое-то решение, после чего сунул кулаки подмышки.

– Нет, благодарю вас, – с мягким южным акцентом вежливо ответил он.

– Пошли, – сказал я.

Оставив братьев в покое, мы зашагали прочь, а за нами, спотыкаясь, брела тварь, которую волочила за собой Бронвин.

* * *

В ожидании дальнейших указаний от имбрин мы разбрелись по территории крепости. Как все же здорово наконец-то переложить на кого-то ответственность за все происходящее, – думал я. Мы были измучены, но испытывали прилив энергии, и, несмотря на крайнюю усталость, нас распирало ликование от осознания того, что мы выжили.

Отовсюду доносились взрывы смеха, радостные возгласы и песни. Миллард и Бронвин танцевали на искореженной земле. Оливия и Клэр льнули к мисс Сапсан, которая носила их на руках, одновременно занимаясь наведением порядка. Гораций беспрестанно себя щипал, подозревая, что смотрит сон о прекрасном будущем, которое на самом деле еще не наступило. Хью бродил в одиночестве, наверняка тоскуя по Фионе, отсутствие которой остро ощущали мы все. Миллард суетился вокруг своего кумира, Перплексуса, чье ускоренное старение остановилось, как только мы вошли в Абатон и, как ни странно, до сих пор не возобновилось. Но Миллард заверил, что это лишь вопрос времени, а теперь, когда башня Каула рухнула, было непонятно, как Перплексус сможет вернуться в свою старую петлю. (Разумеется, еще существовал Панпетлекон Бентама, но которая из его сотни дверей ведет в нужном направлении?)

Кроме этого, были еще мы с Эммой. Мы были неразлучны и все же с момента приземления не перекинулись ни одним словом. Думаю, мы боялись разговаривать друг с другом, зная, о чем нам предстоит говорить.

Что будет дальше? Что нас ждет? Я знал, что Эмма не может покинуть Странный мир и что ей придется всю жизнь провести в какой-нибудь петле – будь то Дьявольский Акр или какое-нибудь другое место получше. Но я был свободен. У меня была семья и дом, где меня ждали. Жизнь или ее бледное подобие. Но у меня была семья и здесь. И у меня была Эмма. И еще был этот новый Джейкоб, которым я стал, которым я продолжал становиться. Выживет ли он, вернувшись во Флориду?

Мне нужно было все сразу. Обе семьи, оба Джейкоба, вся Эмма. Я знал, что придется выбирать, и боялся, что это меня разорвет на две части.

Это было слишком тяжело. После всех испытаний я еще не был к этому готов. Я хотел забыть об этом выборе хоть на несколько часов, хоть на день. Поэтому мы с Эммой ходили плечом к плечу, не глядя друг на друга, и хватаясь за все, что поручали имбрины.

Будучи по своей природе склонными к гиперопеке, имбрины решили, что мы уже и без того исстрадались и теперь нуждаемся в отдыхе. Кроме того, они заявили, что к некоторым делам странные дети не должны иметь вообще никакого отношения. Когда башня рухнула, она погребла под собой другое здание поменьше, но они не хотели, чтобы мы разбирали завалы в поисках выживших. Где-то в крепости хранилась амброзия, которую было необходимо изъять. Но они не желали, чтобы мы и близко подходили к этому веществу. Интересно, что они собираются с ней делать? – думал я. – Возможно ли, чтобы эти похищенные души когда-либо воссоединились со своими законными владельцами?

Я думал о флаконе, в котором находилась душа моего дедушки. Когда Бентам ею воспользовался, мне показалось, что надо мной совершилось насилие. И все же если бы он этого не сделал, мы бы никогда не вышли из Библиотеки Душ. Так что, в конце концов, именно душа деда помогла нам спастись. Я радовался, думая о том, что она не пропала даром.

За стенами крепости тварей тоже было много работы. На Скверной улице и в других местах Дьявольского Акра было много странных детей, которых твари превратили в рабов. Их было необходимо освободить, но имбрины настаивали на том, что сделают это сами с помощью нескольких странных взрослых. В итоге они не встретили ни малейшего сопротивления – рабовладельцы и другие перевертыши сбежали из Акра, как только пала башня тварей. Детей предстояло собрать и привести в безопасное место. Предателей ловили, чтобы судить. Нам сказали, что все это не наше дело. В настоящий момент мы нуждались в месте для отдыха, где смогли бы набраться сил. Предстояло также решить, с чего начать восстановление Странного мира, и никто из нас не хотел оставаться в насквозь пропитанной ужасом крепости дольше, чем это было необходимо.

Я предложил отправиться в дом Бентама. Там было полно места, кровати, удобства, целительница и Панпетлекон (который тоже мог нам для чего-нибудь пригодиться). Уже стемнело, когда мы наконец тронулись в путь, посадив всех, кто не мог идти самостоятельно, в один из грузовиков тварей. Остальные шли позади. Пустóта на мосту сначала перенесла через пропасть грузовик, а затем и остальных – группами по три человека. Некоторые из детей боялись пустóты, и их пришлось уговаривать. Другим не терпелось прокатиться, и даже оказавшись на другой стороне, они принялись упрашивать о повторном заезде. Я доставил им это удовольствие. Контроль над пустотами стал для меня второй натурой, и это не могло не радовать, хотя у этой радости был горьковатый привкус. Теперь, когда пустóты практически прекратили свое существование, мои странные способности выглядели рудиментарными – во всяком случае, это их проявление. Но я не возражал. Я не стремился к демонстрации могущества и был бы счастлив, если бы пустот в принципе никогда не существовало. Теперь это было для меня лишь развлекательным трюком.