Темные отражения. Немеркнущий - Александра Бракен

– Но возвращаясь к проблеме Пси… – голос Мэри задрожал, потрескивая неестественным металлическим хныканьем.

– Притормози, – сказала Вайда. – Иначе потеряем сигнал!

– …вы попросите его признаться, какие научно-исследовательские программы проводились и удалось ли с их помощью добиться какого-нибудь прогресса, анализируя происхождение ОЮИН? Я, как мать, особенно заинтересована в том, чтобы узнать: заберут ли моего малыша, который уже проходит еженедельный мониторинг, чтобы согласно Регистрационной инструкции ОЮИН, он стал участником специализированной программы. Несомненно, множество политиков с обеих сторон находятся в таком же положении, сочувствуя тысячам родителей, запросы которых оставались без ответа… иногда годами.

– Правильно, – сказал Джуд, – сделай его, Мэри. Не позволяй сменить тему!

– Полагаю, Федеральная коалиция хотела бы доработать… программу… – снова помехи, которые, однако, не могли скрыть, как некомфортно Боб чувствовал себя, рассуждая на эту тему. – Мы бы хотели продолжить стационарное наблюдение пятилетних в течение года, и если они не демонстрируют никаких… опасных побочных эффектов ОЮИН, мы бы хотели, чтобы их отправляли домой, а не переводили автоматически в один из реабилитационных лагерей…

Связь отключилась с резким щелчком. Дикторша все повторяла и повторяла «Боб? Боб? Боб?», словно каким-то образом могла притянуть его голос через мертвый эфир.

Дорожные знаки не соврали, называя эту часть страны «НИЧЬЕЙ ЗЕМЛЕЙ»[17]. Мы испытали бы огромное облегчение, перехав, наконец, Оклахомский перешеек и оказавшись в Канзасе, если бы могли отличить их друг от друга. Многие часы вокруг простиралась лишь высокая некогда зеленая трава, прибитая льдом и снегом, да городки, в которых раньше теплилась жизнь и обитали люди, которых постепенно оттуда выдавили. Вдоль шоссе стояли брошенные автомобили и лежали велосипеды. Над головой застыло открытое, пустое небо.

Я видела пустыню в Южной Калифорнии, но это… этот отрезок казался бесконечным и мучительно обнаженным; даже облака, казалось, опускались пониже, чтобы слиться с шоссе. Мы останавливались лишь дважды – чтобы поискать бензин в брошенных машинах. По пути попадались работающие заправки, но там просили пять долларов за литр, так что залить бак нашего внедорожника легально нам никак не светило.

«Поток машин» большей частью сочился мелкими каплями. Одинокая патрульная машина пронеслась мимо нас, ужасно торопясь куда-то попасть. И все равно первые пять часов Толстяк ехал, крепко вцепившись в руль. В следующий раз, после санитарной остановки, Вайда захватила водительское место и заблокировала дверь, выжимая парня на пассажирское сиденье, а Лиама – на заднее, ко мне.

Покинув плоские равнины, мы направились к утопавшим во тьме горам – единственный намек на то, что мы уже оказались в Колорадо. Пройдет еще не один час, прежде чем мы доберемся до Пуэбло, но узелки в моем желудке, кажется, уже натянулись. Линии огней на горизонте вырисовывали очертания далеких городов и становились крупнее и ярче по мере того, как мы спускались в долину. Я слишком волновалась, чтобы заснуть, как сделал это Джуд. Одной рукой я сжимала в кармане переговорник и флешку, пытаясь сосредоточиться на том, что ожидало нас впереди, прокрутить в голове все возможные сценарии и наши действия.

Мы с Вайдой сначала оценим место, и если там окажется один человек, например, Джарвин или другой агент, то с легкостью его возьмем. Она бы напала на него в своей манере, а я сокрушила его в своей. Если нас ждет группа вооруженных агентов, мы тихо слиняем. Должно сработать. «Сработает», – сказала я себе. Единственный вопрос заключался в том, что же нам делать, если везти флешку в Штаб больше небезопасно? Если Коула и Кейт там больше нет. Если они мертвы.

Лиам закрыл глаза, его дыхание было свободным и глубоким. Время от времени лучи фар проезжающего мимо редкого грузовика озаряли окно, к которому прислонился парень, освещая его золотистые волосы. В эти бесценные секунды я не видела порезов и синяков на его лице. Даже темных кругов под глазами.

«Битлз» по радио уступили место мягким переливам «Флитвуд Мэк», которые, наконец, перетекли в жизнерадостные рифы «Разве не было бы здорово» «Бич-Бойз».

До этого мгновения я, кажется, действительно не осознавала, что это конец. Что через несколько километров, часов я выйду из машины и в последний раз захлопну за собой дверь.

Было неимоверно трудно расставаться раньше, а теперь… это. Возможно, это мое наказание за все грехи – застрять в мире, где я должна оставлять их снова, и снова, и снова, пока сердце не разобьется окончательно.

Плакать не было неловко или стыдно. Лучше покончить с этим сейчас, пока остальные спят, а Вайда сосредоточилась на темной дороге. Я позволила себе – один раз – глубоко погрузиться в боль, и все думала и думала, почему это случилось со мной – со всеми нами, – пока очертания флешки не врезались в ладонь.

По крайней мере теперь, надеюсь, мы узнаем, кто… что… было в ответе. Корень зла, из-за которого случился весь этот бардак. Не все же винить себя.

Песня никак не заканчивалась. Все играла – дурацкие, бодрые голоса и гитарные переборы, – обещая будущее, которому никогда не стать моим.

Поначалу прикосновение было таким нерешительным, что я подумала: парень просто пошевелился во сне. Рука Лиама легла на сиденье рядом с моей, пальцы медленно – один за другим – нежно и застенчиво переплелись с моими. Я закусила губу, позволив его теплой, загрубевшей коже поглотить мою.

Его глаза были по-прежнему закрыты, даже когда Лиам с трудом сглотнул. Что тут теперь скажешь. Наши переплетенные руки поднялись, когда он уложил их себе на грудь, и остались там, пока мы ехали через песню, горы, города. До конца.

Пуэбло – «ДОМ ГЕРОЕВ!» или «СТАЛЬНОЙ ГОРОД ЗАПАДА», и это уже зависело от вас: какому из знаков поверить, – был близок к запустению, но недостаточно пуст, чтобы я перестала дергаться, пока мы проезжали вдоль линии мигающих фонарей и мимо опустевших автосалонов. Место выглядело, как, собственно, и все, что нам до сих пор попадалось на глаза: горы, поднимавшиеся со всех сторон, засушливый пейзаж. Я всегда представляла этот штат одной огромной горой, густо покрытой сетью горнолыжных спусков и ковром из присыпанных снегом вечнозеленых растений. Снег действительно был: покрывал далекие Скалистые горы, но при дневном свете выяснилось, что здесь нет ни деревьев, ни цветов. Жизнь в местах вроде этого казалась неестественной.

Вайда притормозила через улицу от адреса, который прислала нам «Кейт», позволив машине остановиться самой.

– Уверены, что это правильно? – спросил Толстяк, снова посмотрев в планшет.

Он был прав. Встречаться у заброшенной «Молочной королевы»[18] казалось странной идеей. Я, конечно, слышала о специфическом чувстве юмора Коула, но нелогичность происходящего даже меня заставила засомневаться.