Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

были «до», и будут «после». Продолжаю идти босыми ногами, ступая на мягкий зеленый газон. Дыша полной грудью. И, несмотря на то, что воздух, кажется, предельно раскален, для меня он чертовски свежий. Я всем сердцем ненавидела восток, но в то же время безумно любила. Сложно вычеркнуть из памяти красоту восхода солнца в пустыне. Беспощадную бурю, которая вселяя животный страх, завораживает и покоряет навечно. Присаживаюсь прямо на траву около пруда, пристально смотря на воду. Наблюдая за рыбками, которые будто чувствую мое появление, подплывают наверх. Лавируют между огромных водорослей, оставляя яркие блики от солнца. Глаза прикрываю, стараясь ни о чем не думать. Просто чувствовать окружающую природу, сливаясь с ней воедино. Забываясь, несмотря на то, что все произошедшее забыть невозможно. Размеренно дышу, унимая стук лихорадочно бьющегося сердца. Боже, ведь забыть все нельзя. Особенно, если человек, которого ты хочешь вырвать из памяти, коснулся души. Поцеловал сердце, и пусть он потом безжалостно его разбил. Время не способно все расставить по своим местам и уничтожить боль. Оно лишь способно ее приглушить и немного смягчить. Но каждый раз, оставаясь наедине с собственными мыслями, будешь вспоминать, задыхаясь от этой невыносимой муки. Лезть на стены, понимая, что ничего нельзя вернуть. Изменить. Просто из-за того, что однажды, ты так и не нашел в себе силы заглянуть в глаза правде. Дергаюсь, ощущая нежное прикосновение сильных пальцев на своей голове. Поднимаю голову, видя перед собой Сафира, который сегодня выглядит как-то иначе. Нет этого строго костюма и галстука. Легкие белые брюки и светло-голубая рубашка. Немного домашний образ, который сразу же располагает к себе. Сафир небрежно улыбается, а, затем, не церемонясь, присаживается рядом со мной, поглаживая мой затылок.

— Вижу, ты сумела найти душевный покой. — Теплым, заботливым тоном голоса. Как-то, даже по-отцовски. Наверно сейчас Сафир был единственным человеком, кому я могла довериться. Кто видел насквозь душу, и ощущал мою боль.

— Не смогла. — Честно. Поворачиваю голову, смотря мужчине прямо в глаза. Не пытаясь ничего утаить. — Но это одиночество позволило притупить боль. — Вздыхаю, задерживая дыхание. Ощущая, что сердце, которое едва успело усмириться, начинает грохотать с новой силой.

— Эмир подарил его, чтобы ты подумала. Обернулась назад, вспоминая все, что он сделал ради тебя, Альби. — Сафир старается говорить убедительно, чтобы я, наконец, стала прислушиваться к его словам. — Поверила в чувства, которые живут в его сердце. — Продолжает говорить, каждым словом, выбивая почву из-под ног.

— Я не могу этого сделать. — Обреченно. Задыхаясь от боли, которая с новым напором накатывает волнами.

— Можешь! — Слегка повышая голос, начинает злиться. — Ты ведь чувствуешь тоже самое. Бороться нужно вдвоем, Альби. — Сафир замолкает, сцепляя пальцы рук в замок. Отворачивается, начиная пристально смотреть на воду. Смотрю на его профиль, замечая, как взгляд моментально меняется. Будто этот мужчина погружается далеко в прошлое, чтобы начать рассказ, который я так отчаянно отказывалась услышать.

— Сафир? — Трогаю мужчину за руку, пытаясь обратить на себя его внимание, но ничего не выходит. Сглатываю, не зная, что мне делать. Уйти, оставив его наедине с собственными мыслями, или все-таки сказать, что я готова услышать правду. Какой бы горькой она не была.

— Я впервые увидел Эмира в тот период его жизни, когда он был совсем еще мальчишкой. — Начинает рассказывать так, словно меня рядом и нет вовсе. — Но смотря перед собой, язык не поворачивался назвать его ребенком. — Нервно сглатывает, явно все красочно вспоминая. Ерзаю, садясь удобнее. Начиная внимательно вслушиваться во все слова мужчины, осознавая, что Сафир готов и начинает рассказывать все, что знает. — Глаза опытного старика. Мужчины, прожившего долгую и сложную жизнь. Эмир повзрослел непозволительно рано. Не имея шанса на детство, он принял мужественно взрослую жизнь. — Каждое слово с сожалением и горечью. Так, словно он хотел бы вернуться в прошлое и все кардинально изменить. — Исар, бросила Эмира в раннем детстве на попечение бабушки, обрекая сына на жестокую жизнь. Старуха за любую провинность жестко наказывала внука, но он с достоинством терпел все ее издевательства. — Больно слышать о том, что рассказывает Сафир. Представлять насколько сложным и безжалостным были детство юного мальчишки.

— Сафир, а что произошло с отцом Эмира? — Неожиданно для самой себя спрашиваю, чтобы узнать все подробнее. Осознавая, что Кинг самостоятельно ни за что честно обо всем не расскажет. Не доверяя.

— Отец Эмира, слабак. Романтик, привыкший жить одним днем. — С огорченной злобой. Предполагая, что если бы он был настоящим мужчиной, все сложилось бы по-другому. — Он сходил с ума от любви к Исар, и позволял ей все, что та хотела. Беспечные оба, они не хотели задумываться о будущем своих детей. А потом он погиб. По собственной глупости. — Сафир распахивает глаза, поворачивая голову в мою сторону. Смотрит в глаза, отыскивая в моих, понимание и осознание. — Не оставив завещания. Из-за его смерти, вся семья оказалась на улице, потому что их брак с Исар. Заключенный в Арабских Эмиратах, оказался не совсем законным для США. Сложная ситуация, из-за которой вся ответственность легла на молодого парня. — Сафир замолкает, давая мне, немного времени осмыслить сказанные им слова.

— Почему именно Эмиру пришлось спасать свою семью? — Искренне не понимала этого. Считая, что мать должна была воевать за благополучие своих детей.

Глава 28 Часть 3

— Потому что Исар слишком гордая. — Сквозь зубы. Ощущаю, что Сафир ненавидит эту женщину, зная, что она безжалостно сломала жизнь Эмиру. — Будучи беременной своей любимой дочерью, она была готова сдохнуть на улице, но не пойти и кинуться в ноги к своему отцу. Поэтому это пришлось сделать Эмиру. Собрав все силы, он отправился просить помощи у деда. Был готов ко всему, что он потребует. — Сафир начинает говорить тише, а я неосознанно придвигаюсь ближе, словно боюсь упустить что-то очень важное. — И строгий дед пообещал пустить мать и Эмира в свой дом. Признать незаконный брак своей дочери, и Эмира в качестве своего наследника. Но при этом выдвигая ряд определенных условий? — Гулко выдыхает. Чем дальше заходит наш разговор, тем труднее он дается Сафиру. Сказать честно, не понимала, почему он решил довериться мне, рассказав всю правду.

— Какие были условия? — Несдержанно спрашиваю, слегка напирая на мужчину. Сгорая от нетерпения. Осознавая, что еще несколько дней назад я не хотела слышать об этом не единого слова, а теперь все определенно иначе.

— Эмир должен был беспрекословно принять Ислам. — Пауза. Затяжная. Сафир будто собирает мысли воедино, чтобы доступно мне все объяснить. — После наступления его совершеннолетия, Эмира ожидала свадьба. С девушкой, которую выберет