Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

«Я люблю тебя,

Вот уже тысячу лет

Мы с тобой были всегда

И всегда будем…»

Я слегка ошарашен. Вот это да… Вот это дед Иваныч… Воспользовался, значит, синтезатором на базе…

«Всё же просто, Рома. Он в контакте с Уэфом, он явно знал о твоей проделке. Это ответ. И пора признать наконец, он утёр нам нос».

— Папа-мама… как здорово… — дочура смотрит заворожённо.

Процесс вручения даров продолжается. Подарки сыплются градом. И завершает церемонию маленькая Фииа. Я вижу, как отчаянно завидует она своей кузине. Но, что характерно — завидует по-доброму. Ничего, Фииа, твой Первый полёт уже не за горами. Скоро, совсем скоро…

— Папа-мама, глядите! — дочура держит в руках Игривку. — Вот!

И все игрушки согласны с ней. Как бы то ни было, а никакая кибернетика не тянет против живого.

Между тем Нечаянная Радость уже насторожённо обнюхивает пришелицу. Детёныш, едва оперившийся, робеет, съёживается. Но наша летучая соня, урча, начинает облизывать малышку. Ну слава Создателю… Очевидно, в памяти зверюхи не стёрлась ещё грусть-печаль по отданному на сторону сынуле…

— Прошу всех наверх! — приглашаю я.

Шахта лифта засасывает народ, как труба пылесоса. Последними покидаем жилище мы трое — я, Ирочка и наша дочь. Я чувствую, как дрожит Мауна.

«Не нервничай, Машута… Всё будет отлично, вот увидишь».

Она улыбается мне несмело. Какая всё-таки светлая у неё улыбка.

О-оп! Весь рой разом оказывается в воздухе. Стремительно проваливается вниз наша жилая башня. До сегодняшнего дня наша дочь не могла выбирать способ полёта. Сегодня всё изменится. И недаром, совсем недаром резко не одобряются здесь всевозможные транспортные пояса применительно к детям. Потому как первый полёт… это Первый Полёт.

А между тем кокон уже высаживает нас на обширное поле, бережно и осторожно. Наверное, если бы он выгрузил нашу компанию в воздухе, Мауна без особого труда поймала бы ветер и полетела — врождённые рефлексы летучего существа дадут о себе знать. То же самое можно сделать, выпрыгнув во входной проём жилой башни. Однако так делать нельзя. Потому как ребёнок должен прежде всего научиться правильно взлетать, тогда и с посадкой проблем не будет. Первый Полёт — это очень и очень важно. Пренебрежение этими мудрыми правилами обычно заканчивается тяжкими травмами при посадке, иногда спустя полмесяца и более.

— Ну, лёгкого взлёта тебе, Мауна!

Мы трое уже выходим на стартовую позицию. Я, Ирочка и наша дочь. С того момента, как на крылышках дочери возникли бугорки, предвещая появление оперения, мы с женой прошли специальные курсы молодых родителей, на которых нас обучили правильным приёмам страховки в воздухе. Предупредить сваливание, перехватить машущие крылья и удержать — это совсем непросто…

«Не бойся, папа. Всё у нас получится», — дочура успокаивает, по сути, всех троих.

Звучит торжественная музыка.

— Ну что, даём разбег? — бодро говорю я, изо всех сил подавляя внутреннюю дрожь.

Она закусывает губку.

— Нет, папа. Я попробую с места.

Кокон стремительно снижается, и синий ковёр джунглей уже распадается на отдельные деревья. Странно… Где же звездолёт?

«Кокон, выгрузить меня здесь!» — отдаю мысленную команду.

«Нет разрешения. Мы в охранной зоне звездолёта. Высадка только на грунт», — шелестит в голове бесплотный голос автопилота. Вот как… Значит, он таки здесь.

Меня выгружают без затей прямо «на грунт», как сидел, и я валюсь на спину. Отвык, отвык от человеческой посадки. Однако, где же звездолёт?

Я бреду по лесу, озираясь. Никаких признаков… Маскировка? Точно, наверняка они с включенной маскировкой…

«Победивший Бурю, ты долго намерен бродить? Мы ждём тебя на борту».

«Я… я заблудился. Я вас не вижу».

«Стой на месте, я сейчас».

Я послушно останавливаюсь. Ждать приходится пару секунд, не больше. Воздух вскипает, и в пяти шагах от меня стоит женская фигура, облачённая в скафандр.

— Здравствуй, Победивший Бурю.

Я уже привык с ходу определять возраст ангелов по глазам, но тут озадачен. Девушка явно моложе моей коллеги Аины… или нет?

— Мне восемьдесят три, — чуть улыбается она, — и я давно уже мама, а не девушка. Можешь звать меня Аора. Я командир «Белого пера».

— Здравствуй, Аора, — теперь понятно, откуда у неё такие глаза. Оттуда же, что и у Аины. Ещё одна «опалённая злом»…

— Пока ещё не было такого, — снова улавливает она. — У нас отличный экипаж, Ди, а звездолёт просто сказка. В нас очень трудно попасть.

— Ты можешь звать меня Рома.

— Как скажешь, Рома. Зачем ты брёл куда глаза глядят? Тебе был дан разовый пароль, чтобы пройти. Раз — и на борту.

«Я хотел увидеть «Белое перо».

«Ты без скафандра, а звездолёт в активном режиме. Это неприятно и может быть вредно для здоровья».

Я смотрю на неё прямо и открыто. Ну неужто непонятно? В мире не так много чудес…

Выражение глаз Аоры меняется. Теперь она смотрит на меня с явной симпатией.

«Ты прав. Наше «Белое перо» — это подлинное чудо. Ну хорошо, пойдём!»

Она ведёт меня меж деревьев, я послушно топаю следом. Знакомое щекочущее чувство пронзает меня. Понятно, маскирующее поле…

«Оно».

Чувство не проходит, нарастая с каждой секундой. И местность кругом меняется… искажается, что ли… тут вроде поляна…

И вдруг я вижу.

В воздухе висит циклопический огненный шар, очень напоминающий объёмный снимок звезды в каких-нибудь рентгеновских спектральных линиях, переведённых в условные цвета. Шар окутан спикулами и протуберанцами, и сквозь жёлто-фиолетовую призрачную оболочку просвечивает гигантская капля зелёной ртути, как ядро в теле амёбы. Впрочем, ядро занимает почти весь объём…

«Это внутренний прочный корпус, а это «кипящий слой». Ну как, увидел?»

Я смотрю на трёхсотметровый шар с благоговейным трепетом. Вот она, подлинная мощь великой цивилизации, воплощение высшего разума. И последний аргумент в разговоре с теми, кто к голосу разума глух.

Звездолёт весь в скрытом движении, и даже по поверхности внутреннего корпуса пробегают какие-то волны. Или это игра освещения, танцующих протуберанцев?

«Ну всё, пора. Долго стоять вблизи вредно!»

Момент переноса я не успеваю уловить. Вот это лифт-подъёмник у них…

«Двести «же», а как ты хотел? Тут не контора».

В довольно небольшой по размеру… гм… прихожей? тамбуре? — нас встречают двое ангелов, но уже без скафандров. То есть в обыденных ангельских костюмах, выданных при рождении.