Сибирские сказания - Вячеслав Софронов

– Может, обратно повернем? – кто-то из ребят спрашивает. – Боязно.

– Кому боязно, тот пусть и обратно идет, а я ничего не боюсь, – Сафар засмеялся, – меня бабушкиными сказками не удивишь, не напугаешь. Вранье все это.

И только он эти слова проговорил, перед ним прямо из земли огненные брызги посыпались, как бывает, когда головню из костра на землю бросишь, только самого огня нет, а искры летят.

Сафар-то и раскрыл рот, палку из рук выронил, остановился как вкопанный. И мы тоже застыли, с места сдвинуться не можем. Вдруг видим, меж искр старик стоит с белой бородой длиннющей-предлиннющей, чуть не до земли она достает, а на голове у него чалма белая, из одежды халат зеленый с узорами. А глаза у того старика такие сердитые-пресердитые, что и передать словами нельзя. Сафар от испуга весь затрясся, упал перед стариком на колени и только одно слово повторяет:

– Мама, мамочка милая. Мамуля.

– Зачем ты меня потревожил? Зачем в мой лес пришел? – старик тут грозным голосом его спрашивает. – Или тебе жизнь не дорога? Отвечай! – да как притопнет ногой, что земля вокруг загудела, будто гром ударил.

– Домой мы идем, – Сафар тихим голоском проговорил, – не знали, что вы, дедушка, здесь живете. Мы больше не будем.

– Разве старики ваши не рассказывали, что в лесу этом святые могилы, астана, находятся?

– Говорили.

– А вы, выходит, не поверили? Плохо, ох как плохо. Что за люди из вас вырастут, если сейчас уже стариков не слушаете и тому, что они рассказывают вам, не верите? Какое бы наказание вам придумать. Ваше счастье, что малы еще, а то бы наказал по заслугам, чтоб другим неповадно было наш сон тревожить, ходить возле святых мест без дела.

– Мы, дедушка, больше не будем. – Сафар ажно заплакал от страха. А как тут не испугаться, когда старец такой сердитый и грозный перед нами стоит.

– Хорошо, – старик говорит, – идите своей дорогой, но в лес без даров, без молитвы больше никогда не заходите. А как домой вернетесь, то всей деревне расскажите и муллу пригласите, чтоб молитву прочел, всех погибших на этой земле помянул. – Сказал и пропал, лишь пар кружится над тем местом, где он только что стоял.

Мы все ног под собой не чуя как кинулись бежать, некоторые даже портфельчики свои побросали. Бежим, и кажется, что старик нам в спину глядит и грозно в бороду усмехается. Промчались через подлесок березовый, лица ветками поисцарапали в кровь и на поле какое-то выбежали. Глянули, а впереди, совсем поблизости, деревня наша огоньками светится, собаки тявкают, и близ околицы табун конский стоит, пофыркивает.

– Опять те же кони, – закричали мы испуганно. – Бежим отсюда!

– Да нет, то наши, деревенские кони, – кто-то, присмотревшись, отвечает, – заправдешные.

– Чего делать-то будем? В деревню пойдем? А вдруг старик тот нас опять где-нибудь встретит?

– Не встретит, – Сафар отвечает. Он вроде как успокоился, отдышался и говорит нам. – Про то, что случилось, молчок. Не хочу, чтоб все потешались над нами.

– А как же старик? Он ведь нам велел рассказать обо всем и муллу позвать, чтоб молитву прочел.

– Да мало ли кто чего сказать может, – Сафар возражает, – здесь мы уже дома, и никто нам не страшен. Молчите, будто ничего и не было.

Ну, мы и послушались Сафара. Он как-никак самый старший среди нас был, уже с девушками встречался, курил потихоньку от родителей, нож складной у него был, которым он частенько хвастался, нас, маленьких, попугивал. Послушались мы его и, вернувшись в деревню, никому ничего рассказывать не стали, ни про белых коней, ни про старика с седой бородой.

Когда мама меня спросила, отчего одежда рваная и лицо поцарапано, то сказал, будто бы в лесу заплутали и в темноте о деревья изодрались-оцарапались. Вроде и правду сказал, только не всю. И остальные ребята ничего родителям о том случае не рассказали, смолчали, чтоб на смех нас не подняли, дураками перед всей деревней не выставили.

Неделя или больше прошло, потихоньку та история забываться стала, как вдруг Сафар потерялся. Учителя в школе всех нас порасспросили, когда его в последний раз видели, а мы с ним и не дружили особо, у него своя компания была из старших ребят. Все решили, что он к кому-то из родни уехал, не сказав о том, думали, скоро объявится.

Только ни через день, ни позже Сафар так и не объявился. Родители его к родне в соседнюю деревню кинулись, в других, дальних, побывали, милицию на ноги подняли, а ничего не помогает. Нет Сафара нигде, и все тут.

Один только Ришат, которому мы под большим секретом рассказали и про коней белых, и про старика в чалме, больше всех волнуется и советует к деду его, мулле, в соседнюю деревню поехать и с ним посоветоваться. Отпросились мы с уроков пораньше и подались пешком к деду его. Тот нас встретил и сразу спрашивает:

– Вы, верно, про Сафара пришли мне что-то рассказать?

– А откуда вы знаете? – мы удивились.

– На то я и мулла, чтоб знать про такие вещи. Ну, рассказывайте.

Мы без утайки всё ему и выложили: и про коней, и про старика в чалме. Про то, как Сафар велел нам молчать, старшим ничего не говорить.

– Да что же вы наделали! – Тот аж в лице переменился. – То-то у меня на душе неспокойно, а почему сам понять не могу. Теперь все понятно. Сейчас, подождите меня чуть, пойдем на то место, где вам святой повстречался.

– А он правда святой? – Мы так до конца тогда и не верили в это.

– Конечно. Иначе и быть не может. Еще от своего деда слышал, что рядом с нашей деревней святой шейх похоронен, но только все позабыли, где это место находится. Дед все обещал сводить меня туда, показать, а потом совсем стар стал, сам ходить не мог, так и умер. А коль он вам, детишкам малым, сам явился, значит, время пришло к его могиле всем народом с дарами, с молитвами идти, прощения просить, что забыли о праведных людях, которые жизнь свою за веру положили.

Ушел он недолго за перегородку, вышел вскоре одетый празднично и толстую старинную книгу в руках держит.

– А книга зачем? – у него спрашиваем.

– То священная книга, Коран называется. Она нам прежде всего понадобится.

Вышли мы за деревню, а земля уже замерзшая, первым снежком припорошенная, следы на ней хорошо видны. Пошли напрямик к тому лесу, где все с нами приключилось, а самим страшно.

– Дедушка, а тот старик на нас не рассердится, что мы опять к нему без разрешения пришли.

– Не должен рассердиться. Я молитву про себя читаю, он знать должен, что мы с добрыми мыслями и чистым сердцем к нему идем.

– А как он узнает про это?

– Вот когда вырастете, большими станете, то все сами поймете. А сейчас голову пустыми разговорами не занимайте.

Дошли мы скоро до того леса, шаг замедлили, озираемся кругом, все нам чудится, что сейчас лошади выскочат, на нас побегут. Но тихо все, дальше идем, на полянку небольшую вышли. И видим под деревом Сафар сидит теплой попоной укрытый и в руках что-то держит. Кинулись было к нему, а мулла, дед Ришата, удержал нас за плечи.