Попаданец XIX века. Дилогия - Михаил Леккор

чиновники и просто зрители считали это капризами молодых бар, но сами они прекрасно понимали, что идет репетицияих свадьбы и потому оба шалели, даже морально старый попаданец, который, как он думал, все повидал и все прочувствовал. Как же! Любовь зачастую очень заразна, сильней даже всесильного гриппа.

Оставив своих слуг в алькове любви, как назвала квартиру Настя, они поспешно скрылись. Не потому, что стеснялись простонародных молодоженов или хотели оставить их для плотских утех – занятие после бракосочетании весьма нужное и обязательное.

Нет, просто, они хотели разрешить и свою судьбу и также, как своих радостных слуг. И для этого поспешили в Зимний дворец, на встречу с российским императором.

Николай I сегодня был весьма радостен, почти счастлив. Его личный чиновник – письмоводитель должен явиться на службу. Ведь по правде говоря, а хотя бы в думах государь мог быть правдив и честен, господин Макурин был умен и почти начитан, а поместье свое, со своих слов, он хорошенько упорядочил. Но все же главное достоинство, отличавшим его среди других российских поданных, было умение писать.

И пусть с ним было не только приятно, но и полезно разговаривать, но все же единственно, когда он почти впадал в эйфорию, это видел четкий каллиграфический почерк Андрея Георгиевича. Откуда что берется? В пору верить в Господа Нашего Иисуса Христа, дарующего отдельным человеческим личностям различные таланты. Почему так, император не знал и только радовался, что этот человек был россиянин и монарх мог его привлечь к своей работе.

Услышав шаги в коридоре – относительно тихие, но все равно уверенные шаги мужчины – он удовлетворенно кивнул. Третьего дня от Макурина пришло письмо, в котором он с извинением сообщал, что в связи с семейными заботами прибудет где-то в десять часов. Император в связи с этим даже серьезно изменил свой график жизни на этот день. Но вот он, кажется, идет. О, сколько у Николая было письменной работы! Целая стопка бумаг, исписанных дрянным почерком августейшего монарха.

Но другие шаги, тоже легкие, но как раз звонкие, заставили его нахмурится. Женщина, явно Анастасия Татищева! Надеюсь, она не будет задерживать их надолго? Очень много работы!

В дверь уверенно постучали. Точно Макурин, только он стучит.

- Войдите! - повелительно и, как ни старался, нетерпеливо произнес Николай I.

Вошли действительно Андрей Георгиевич и его невеста, скромные и какие-то напряженные. Что-то хотят сказать, - угадал император и величественно начал вставать. и поскольку роста он был большого, почти три аршина, прямо-таки гигант не только для XIX века, но и XXI, то вставал долго и внушительно, почти медленно.

Андрей Георгиевич вежливо подождал, пока сюзерен встанет во всей огроменный рост и только потом заговорил:

- Ваше императорское величество, имею честь пригласить вас на нашу свадьбу к Ильину дню!

- Гм! - оценил император, - наконец-то соизволил, Андрей Георгиевич. Поздравляю! И также вас, Анастасия.

Хватит уже мяться и ссылаться на недостаток денег. Такую красивую девушку запросто украдут!

Молодым было что ответить на такие слова,но было н то время и не то место, чтобы показывать свою гордыню. Поэтому они лишь скромно поулыбались. Потом Андрей Георгиевич, так сказать от лица молодых, произнес благодарственные слова. И все, Настя упорхнула из кабинета по своим делам, как представлял попаданец, хвастаться свадьбой императрице Александре Федоровне и своим подругам – соперницам из числа фрейлинам.

А вот ему было надо работать. И, судя по множеству бумаг и нетерпеливому блеску глаз его работодателя, работы будет много.

Впрочем, хотя Николай I и торопился, а Макурин сидел в ожидании письма с деревянным карандашом с металлическим пером, император все же потешил свое любопытство:

- Как состояние твоего поместья?

Тон слов четко показывал, что покровителя интересовало не только хозяйственное обеспечение свадьбы, нот и общее положение в целом. И Макурин так и ответил:

- Ваше императорское величество, в ходе обеспечение реформ я решил изменить крестьянские повинности, в частности, совершенно отменил барщину, вместо этого сделал главным налогом крестьян натуральный и денежный оброк.

- Да? - спросил Николай скептически,- и, что же, как будет доход у моих дворян? На сколько предполагается уменьшить?

В XIX веке, по крайней мере, в первой половине, стойко держалась теория, что именно барщина дает помещикам наибольший доход. И даже, что без этой повинности помещичье поместье погибнет. Попаданец считал, что такая теория, возведенная в абсолют, совершенно не верна. И собирался это доказать.

- Ваше величество, я знаю, что некоторые дворянские теоретики считают, что барщина является вершиной помещичьего хозяйства. Не буду отвергать эту мысль с ходу, в отдельных местностях она весьма правдива. Но я четко буду опровергать расширение ее на всю страну.

- Однако же! - скепсис на лице Николая I сменился определенным интересом, продолжайте, милостивый государь, я весь во внимание!

Реакция императора воодушевляла. Тут, главное, не зарваться и не дать петуха. Подождав, попаданец скромно продолжил:

- Более того, вообще не являясь теоретиком и не будучи большим практиком, я буду говорить только о своем поместье, выдавая именно его доходы на суд общества.

- Ага! - вдумчиво сказал император. Еще бы! В первой половине XIX веке российское общество еще было обществом обязательно дворянским. Разночинцы еще играли очень скромную роль, если не меньше. А среди дворян значительное место было у императорской власти. То есть сидящий здесь император Николай на две трети, если не больше, олицетворял и народ, и государство.

- И что же вы интересного увидели в своем поместье? - в качестве затравки спросил августейший судья, саркастически покусывая губы.

- Я пришел к однозначному мнению, - твердо и охотно стал отвечать Николаю Андрей Георгиевич, - во-первых, поместье находится на Нечерноземье с незначительным доходом собственно земле, но, во-вторых, оно стоит в пригородной зоне столицы, где очень большая тяга к продовольствию. Отсюда и оброк. Крестьяне будут много получать продуктов и различного сельскохозяйственного сырья и продавать их на городском рынке.

Надо только помочь им. Вот я для начала уничтожил барщинный участок земли и расширил земельный оброчный надел. При чем, обратите ваше императорское величество, основной надел крестьяне держат за четверть оброка продуктами и деньгами, а еще четверть натуры он должен продавать мне с хозяйства. А с полученного дохода дополнительной земли он должен мне уже треть урожая.

При чем, все это или уже обычай, что для крестьян равносильно законом, или он берет это исключительно добровольно.

- Так, и что же? - не стал сам считать император и подытоживать из