Обрести любимого - Бертрис Смолл

— У вас есть дети? — спросила Сараи Валентину.

— Я поздно вышла замуж, мой муж погиб в результате несчастного случая спустя месяц после нашей свадьбы, — объяснила Валентина. — Для детей времени не было.

— Вы снова не вышли замуж? — задала вопрос Шоханна.

— Я обручена со своим кузеном, лордом Бурком, который путешествует со мной, и мы поженимся, когда вернемся в Англию, — ответила Валентина.

— Вот как! Тогда дети будут, потому что они Божье благословение для мужчины и женщины. Так гласит Библия, — ответила Шоханна. — Я опять беременна, как и Сараи, и Хагар.

— И я, может быть, тоже! — возбужденно сказала четырнадцатилетняя Сабра. — Мои периоды нарушены уже в течение пяти недель. Мой Лев — прекрасный любовник.

— Твой Лев шумный любовник! — уколола ее Шоханна. — Обычно по всему дому слышно, как он залазит на тебя.

Остальные женщины хихикнули, а Сабра пылко сказала:

— Остается надеяться, что он воодушевит своих братьев собственным примером.

— Всех, кроме Ашера, который слишком занят в своей конторе, — усмехнулась Руфь. — Я не жалуюсь. Но, конечно, еще один ребенок доставит мне удовольствие.

— Я не знала, что вы ожидаете ребенка, — застенчиво сказала Валентина Сараи.

— Моя беременность малозаметна, — молодая женщина улыбнулась, — и, кроме того, широкие одежды, которые мы носим, хорошо скрывают наше положение. Я должна родить к концу июня.

— Вы хотите еще одного сына или дочь?

— Здорового ребенка, да будет на то воля Яхве, — последовал ответ. — Мужчине всегда нужно много сыновей, тем не менее еще одна дочка будет прекрасным подарком. Дову и Арону хорошо вместе, несмотря на разницу в три года, но у моей Тамары нет пары.

— Как вы назовете своего ребенка? — спросила Валентина с искренним интересом.

— Если Яхве подарит нам еще одного сына, мы назовем его Рубеном. Если это будет дочь, тогда назовем ее Рафоилой. Я бы назвала своего следующего ребенка Рахилью в честь тетки Симона. Она никогда не была замужем, но оставалась дома и приглядывала за Эстер. Она умерла два года назад, пытаясь спасти мать Симона от какой-то загадочной болезни, которой сама тогда же и заразилась.

Мать Симона, Мариам, никогда не была здоровой женщиной. Она подарила мужу пять сыновей и трех дочерей, но она всегда считалась болезненной. Несколько лет назад визирь султана Чикала-заде-паша с разрешения своей первой жены, принцессы Латифы, взял вторую жену. Эта женщина исчезла при загадочных обстоятельствах, а главный евнух визиря, грубая скотина, побежал, скуля, к своему лучшему приятелю, начальнику евнухов султана, пытаясь оправдать свою собственную нерадивость. Он вбил ему в голову, что женщина сбежала и что Эстер была замешана в этом деле. Было очень страшно, когда наш мирный дом оказался вдруг заполнен янычарами султана.

Они собрали семью в комнате и начали угрожать нам. Эстер, конечно, держалась уверенно, потому что она была невиновна, и ее нельзя было запугать. Но Мариам была напугана сверх меры и начала бормотать, что отец Симона, Илия, признается и все скажет. Признаваться, конечно, было не в чем, но два этих свирепых евнуха бросились на бедную Мариам, как утки на несчастных водяных жуков. Сначала они сделали вид, что забирают Давида и Льва служить в янычарах, хотя Илия заплатил налог с головы, освобождающий их от службы. Потом они стали открыто угрожать, что заберут старшую сестру наших мужей, Дебру, у которой на другой день должна была быть свадьба с Мортекаем бен Леви, нашим кузеном, и отдадут ее в гарем султана. После этого Мариам почти потеряла сознание, и даже Илия начал кричать.

Потом вдруг Эстер потребовала, чтобы из комнаты ушли все, кроме начальника евнухов султана и главного евнуха визиря. Эта загадочная троица пробыла вместе почти час, потом они ушли из нашего дома, чтобы никогда не возвращаться. Что происходило в течение этого часа, Эстер никогда не говорила. Все, что она объяснила нам, так это то, что дело было улажено к удовлетворению начальника евнухов султана Зия-аги и Хаммида, евнуха визиря. Мы подозреваем, что она заплатила огромную взятку этим двум негодяям. Мариам, однако, никогда не стала прежней. Она умерла год спустя, унеся с собой и бедную Рахиль.

Валентина была заворожена этим рассказом.

— Это похоже на легенду или на миф, — сказала она, — а Эстер Кира — героическая женщина.

Окружавшие ее посмеялись при мысли о том, что старейшая женщина семьи является героиней, и все они вышли из бани в хорошем расположении духа.

— Вы, конечно, пообедаете с нами, — сказала Сараи, проводив Валентину в ее комнаты. — Лия, моя служанка, придет за вами.

Дети обедали отдельно, как и мужчины. Женщины и их любимые служанки ели вместе в столовой на женской половине. Обед был простым, но вкусным, и еды было очень много. Был подан ягненок, зажаренный с маленькими зелеными луковичками; целое блюдо красноглазой кефали, отваренной в красном вине; маленькие дикие птички, нафаршированные фруктами и зажаренные до золотистого цвета; большая чаша с шафрановым рисом и плоские пресные лепешки. Были также соленые оливки, маленькие маринованные луковички и огурцы, острый жгучий редис. К кушаньям подавалось пряное, густое, сладкое вино.

Тарелки унесли, кушанья были почти полностью съедены, и на стол были поставлены новые лакомства. Подали блюда с пирожными в виде тонких рогов газели: маленькие, полые, изогнутые, они были начинены дробленым миндалем и финиками и пропитаны медом. Были поданы слоеные пирожные с персиками и абрикосами, глазированные яйцом и медом, зеленый инжир, сваренный с медом и белым вином. На столе стояли засахаренный миндаль и финики, большие чаши с абрикосами, вишнями, апельсинами и персиками. Подавали кофе по-турецки, причем старуха, готовящая кофе, молола зерна для каждой чашки отдельно. Валентина никогда не пробовала кофе и сморщила нос, впервые попробовав горячий, горький отвар.

Беспечная болтовня, которая звучала в банях, теперь наполняла столовую. Старая Эстер гордо возглавляла женский выводок, в который входили ее правнучки и праправнучки. Окидывая взглядом комнату, Валентина находила большое сходство со своей семьей, находящейся сейчас так далеко от нее.

— Валентина должна встретиться с валидой, матерью султана, через три дня, — внезапно объявила Эстер, улыбаясь при виде удивленного лица гостьи.

— Ваш гонец вернулся?

— Да, Валентина, он вернулся из Нового дворца задолго до ужина. Сафия будет рада принять тебя. — Эстер хлопнула в ладони и сказала служанке:

— Сходи на мою половину и попроси у Якоба подарок, который валида прислала нашей гостье.

— Она прислала подарок? — удивилась Валентина. Эстер Кира понимающе улыбнулась.

— У Сафии изысканные манеры, дитя мое. Ты дочь ее старой подруги. Она хочет, чтобы и ты, и твоя мать тепло вспоминали о ней. Кроме того, торговая компания твоей семьи хоть и маленькая, но процветающая и обладает определенным влиянием, что нравится Сафие. Помнишь, я уже говорила тебе, что Сафия любит и власть, и золото. Валентина медленно кивнула.