Земля навылет - Алексей Гребенников

— А вы откуда знаете?

— Ты отвечай. Не тяни. У нас мало времени.

— А-а-а, эти… — неохотно припомнил Алехин. — Ну, пару часов назад… Гоняли меня по лестницам… И теперь, может, бродят по двору. Их Бог разумом обидел.

— Разум — тонкая штука, — засмеялся математик. — Можно и красную рыбу считать дурой, а она за тысячи километров посреди океана находит путь к своей единственной, затерянной на островах речке.

— Да не считаю я красную рыбу дурой.

— Тогда и зомби не считай хулиганами. У них особенное назначение. Как и у тебя. Как у всего сущего.

— Ой, посмотри!

Алехин бросил трубку.

На кухне рождалось странное молочное сияние.

Нет, к счастью, оно рождалось не в кухне. Оно рождалось за окном, на пустыре, над обгорелыми метелками деревьев, совсем недавно окружавших деревянный домик Алехина.

Прижавшись носами к влажному стеклу, Алехин и Верочка замерли.

В нежном молочном свете прямо над черным пожарищем мерцал и переливался смутными радугами огромный зеркальный шар. Он был величиной с пятиэтажный дом, не меньше. А со стороны рокового переулка со всех ног мчались к переливающемуся радугами шару Заратустра Наманганов в кавказской мохнатой кепке, чугунный Вий в сырой телогрейке, и тот, третий, маленький длинноволосый. Всю эту троицу энергично преследовал сержант Светлаев, видимо, вернувшийся из дальней командировки. На ногах сержанта красовались меховые унты, на плечах — теплая меховая куртка. А толстые штаны поблескивали, как подошвы. Наверное, были обшиты тюленьей шкурой. Бежал Светлаев споро, но было видно, что догонять хулиганов не собирается.

Прижавшись друг к другу, они смотрели на огромный зеркальный шар.

На мгновение Алехину показалось, что он видит в шаре отражение свое и Верочки, но, наверное, это ему показалось. Не было там никаких отражений. Только медленно, как спирали, ползли по поверхности шара смутные радуги. А Верочка опять ойкнула, и они увидели, от кого это убегали Заратустра и его кореша.

Не от сержанта Светлаева. От рака Аввы. И в отличие от сержанта рак Авва здорово превосходил беглецов в скорости. Все псевдоподии работали так стремительно, что, казалось, рака несла невидимая воздушная подушка, не дающая пыли. Ударила яркая вспышка, и длинноволосый исчез, не добежав десяти метров до зеркального сверкающего шара. Ударила вторая, и исчез Вий. А потом растаял в воздухе Заратустра.

Сержант Светлаев остановился.

Сунув руку под куртку (наверное, там висела кобура), он изумленно следил за раком Аввой, вдруг необыкновенно раздувшимся. Одним прыжком рак Авва достиг шара и слился с его зеркальной поверхностью. Будто старинный монгольфьер, шар начал плавно взлетать пожарищем, над пустырем, над городом…

— Это НЛО, Алехин?

Боясь соврать, Алехин кивнул.

Померк молочный свет, заливавший пустырь. Сразу стало сумрачно. Верочка с полными слез глазами обернулась на разгромленную квартиру:

— Алехин, как же мы будем жить?

Он вздохнул и потянулся за сигаретой, но Верочка остановила его:

— Давай не будем больше курить, Алехин.

Он кивнул.

Как в последний раз (а может, правда в последний), он увидел вдруг берег моря, уютный домик с балкончиками, сосны, похожие на рыжий укроп, и нелепых рукокрылых. Услышал страстное: «Шлюссен, шлюссен, майн херр…» И рыжее неземное солнце разостлало по морю колеблющуюся дорожку. И он понял, что никогда не будет у него такого уютного домика. И не будет он жить среди рыжих сосен, похожих на укроп. И никогда не услышит шелеста рукокрылых. И не станет Большим Героем, которому благодарное правительство и благодарный народ могли подарить домик с балкончиками. Не будет никогда у него такого внимательного правительства.

— Какое сегодня число? — спросил он.

— Уже двадцатое, — тихо ответила Верочка. — Август. Осень на носу. — И опять подняла на Алехина полные слез глаза: — Как же мы теперь жить будем? Ведь у меня ничего-ничего не было застраховано.

— А ты плюнь, — мягко посоветовал он и подошел к странным образом уцелевшему на тумбочке телевизору. — Мы с тобой будем хорошо жить.

И обрадовался, указывая на вспыхнувший экран:

— И в театр не надо ходить. Снова «Лебединое озеро»!

Новосибирск,

20 августа 1991 года

Если хочешь увидеть Куумбу, нужно встать спиной к чему-нибудь красному и перед этим с минуту обязательно смотреть на солнце. Затем нужно сложить ладошки перед грудью лодочкой и быстро повернуться вокруг себя 7 раз. И потом приоткрыть глаза. И тогда в просвет между ресницами можно увидеть, как Куумба бежит от одного края глаза до другого — яркая такая точка света. Если повезет, она остановится, станет умываться или еще что-нибудь вроде того. И уж совсем редкий случай — поманит лапкой или чихнет. Куумба живет за ушами у счастливых людей, там она спит, играет, занимается своими делами. Так что, выходит, в том, что ты видишь Куумбу, ничего хорошего нет, ведь счастливые люди про нее даже не знают.

Т.С.

Ира Летчик

БАЛЛАДА

Фаина

Мне скоро пятнадцать, а я главные положения путаю.

Глухой

Вся Вселенная — в дырках. Как швейцарский сыр. Пылевые туманности, скрытая материя, черные дыры, «полости Глухого», конечно. Когда из Центра исследований исчезла любимая обезьяна Цикады — хульман, Цикада пришла ко мне: «Подумаешь, дырки!» И спросила: «Где хульман?» Я жестами показал: зря ты своему любимчику голову выбрила, природа не терпит пустоты. Бритая обезьяна чувствует себя неловко, показал я жестами, будет стесняться, а значит, прятаться. «Кого ей стесняться? У нас все свои».

Ну, не знаю. Увидев меня, обезьяны Цикады стесняются.

До появления в Центре исследований я изучал теорию направленного взрыва в колледже Маха, немного повредил Исторический портал, такое случается, — меня перевели в Индийский технический. Направленным взрывом я за пару секунд прочистил запущенные подвалы башен Сарджента, но главная просела. В дело вмешался доктор Микробус: «Интересно работаешь, Глухой. — Специально прилетел для этого в Варанаис. — Хочешь учиться в Центре исследований?» Я знал, что доктор Микробус наполовину живет в будущем, поэтому кивнул — хочу: «Только вы ведь меня тоже выгоните».