Врата Мёртвого Дома - Стивен Эриксон

Этого убийца и ждал. Кончиком кинжала он подсёк под запястье направленный сверху вниз удар. Воин насадил руку на клинок, завопил от боли и выронил оружие.

Калам вогнал длинный нож в грудь противнику, пригнулся и перекатился, чтобы уклониться от удара подельника Борду. Неожиданно: Калам не думал, что разбойник наберётся храбрости. И чуть было не погиб. Спасло его только то, что поднялся убийца прямо перед врагом. Калам вонзил кинжал точно над поясной пряжкой. Горячая жидкость хлестнула на запястье. Разбойник вскрикнул, согнулся вдвое, прижав собой кинжал и руку Калама.

Убийца выпустил оружие и шагнул так, чтобы оказаться позади разбойника.

Двое оставшихся воинов пригнулись в двадцати футах от него и спешно заряжали арбалеты — малазанские, военного образца. По обоим солдатам было видно, что они совершенно не привыкли к такому оружию и толком не разобрались в зарядном механизме. Сам Калам управился бы с таким арбалетом за четыре секунды.

Он не дал воинам даже этого времени и одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние. Один ещё пытался подцепить тетиву рычагом, но от ужаса всё испортил — стрела выскочила с ложа и упала на землю. Второй воин с рычанием отшвырнул арбалет и выхватил тальвар, так что сумел встретить натиск Калама. У солдата Апокалипсиса было преимущество в дистанции и весе оружия, но оба утратили всякое значение, когда он окаменел от внезапного страха.

— Не надо…

Это были его последние слова, потому что Калам отбил в сторону тальвар и крест-накрест вскрыл воину горло длинным ножом. Обратный взмах убийца превратил в выпад, так что клинок пронзил кожаный нагрудник, плоть и скользнул между рёбер в лёгкое. Воин захрипел и повалился. Убийца добил его ещё одним колющим ударом.

Если не считать стонов подельника Борду, вокруг воцарилась тишина. Из рощицы в тридцати шагах вниз по ходу пересохшего русла послышались первые трели пробуждавшихся с рассветом птиц. Калам опустился на одно колено, набрал полную грудь свежего, прохладного воздуха.

Он услышал, как по южному склону в русло спускается лошадь, обернулся и увидел Миналу. Арбалет в её руках метался с одного трупа на другой, пока женщина не осмотрела весь лагерь. Затем она заметно расслабилась и огромными глазами посмотрела на Калама.

— Их тут восемь.

Убийца, который всё ещё не мог отдышаться, только кивнул. Он наклонился и вытер лезвие и рукоять своего длинного ножа о телабу последней жертвы, затем проверил остроту клинка, прежде чем вложить оружие в ножны на поясе.

Подельник Борду наконец затих.

— Восемь.

— Как там капитан?

— Очнулся. Вялый. Кажется, у него жар.

— Примерно в сорока шагах на восток отсюда есть подходящее место, — сказал Калам. — Предлагаю разбить там лагерь на день. Мне нужно поспать.

— Хорошо.

— Нужно этот лагерь обыскать… тела…

— Этим займёмся мы с Сэльвой. Нас не так-то просто напугать. С недавних пор…

Убийца с кряхтением поднялся и начал собирать остальное своё оружие. Минала наблюдала за ним.

— Были ещё двое, — сказала она.

Калам остановился над телом, поднял глаза.

— Что?

— Стерегли лошадей. Они… — Минала замялась, затем мрачно продолжила: — Их разорвали на куски. Большие куски мяса… пропали. Следы укусов.

Убийца снова закряхтел и медленно поднялся.

— Еды у меня в последнее время было не очень много, — пробормотал он.

— Может быть, равнинный медведь, из крупных — бурых. Воспользовался моментом, чтобы задрать двух сторожей. Слышал, как ржали кони?

— Может быть. — Калам внимательно посмотрел в её лицо, гадая, что же происходит за этими почти серебряными глазами.

— Я не слышала, но криков было много, а звук в таких руслах прыгает туда-сюда. В любом случае, подобное объяснение сгодится, как думаешь?

— Похоже на то.

— Хорошо. Я сейчас поеду за остальными. Скоро вернусь.

Минала развернула лошадь, не касаясь поводьев, поскольку по-прежнему держала в руках арбалет. Калам не совсем понял, как ей это удалось. Он вспомнил, как эта женщина висела у бока лошади на стремени несколько часов назад, а потом переступила с седла на седло. Да, на конях она ездить умеет.

Когда Минала выбралась наверх, убийца оглядел полный мертвецов лагерь.

— Ох, Худ, — выдохнул он, — нужно передохнуть.

— Калам, который ехал со Скворцом через Рараку… — Капитан Кенеб покачал головой и снова пошевелил угли в костре.

Наступили сумерки. Убийца совсем недавно очнулся от глубокого, долгого сна. Первые часы после пробуждения его всегда мучили. Ныли суставы, старые раны — возраст всегда догонял Калама во сне. Сэльва заварила крепкий чай и налила чашку Каламу. Он смотрел на угасающее пламя.

Минала сказала:

— Никогда бы не поверила, что один человек может убить восьмерых за считаные минуты.

— Калама взяли в Когти, — сказал Кенеб. — Редкое дело: обычно они набирают детей, чтобы потом учить их…

— Учить? — фыркнул убийца. — Мозги промывать. — Он поднял глаза на Миналу. — Напасть на группу воинов не так сложно, как ты думаешь. Если нападающий один, некому больше сделать первый ход. Восемь-десять человек… ну, они обычно решают, что нужно всем скопом наброситься и порубить меня на куски. Только — кто первый? Все задерживаются, все ждут подходящего момента. А моё дело — всё время двигаться: так, чтобы они не успевали такими моментами воспользоваться. Но учти, солдаты хорошего, опытного взвода умеют работать вместе.

— Значит, тебе просто повезло, что эти — не умели.

— Мне повезло.

Заговорил старший мальчик, Кесен:

— А меня вы можете научить так драться, господин?

Калам заворчал.

— Думаю, отец для тебя приглядел жизнь получше, парень. Драться — удел тех, кто потерпел неудачу во всём остальном.

— Но драться — не то же самое, что быть солдатом, — сказал Кенеб.

— Это верно, — согласился убийца, чувствуя, что задел капитана за живое. — Солдаты заслуживают уважения, хоть иногда им приходится драться. Быть солдатом — значит стоять, как скала, когда приходит время сражаться. Так что, парень, если хочешь научиться драться, научись сперва быть солдатом.

— Иными словами, слушай отца, — сказала Минала, сухо улыбаясь Каламу.

По знаку или взгляду, которого убийца не уловил, Сэльва поднялась и увела мальчиков собирать лагерь. Как только те вышли за пределы слышимости, Кенеб сказал:

— До Арэна, выходит, три месяца пути? Худов дух, капрал, должен же остаться поблизости хоть один город или форпост под контролем малазанцев.

— Какие новости я ни слышал, все были дурными, — возразил Калам. — К югу отсюда лежат племенные земли — до самой реки Ватар. Рядом с рекой стоит Убарид, но думаю, его уже взяли приверженцы Ша’ик — слишком важный порт, чтобы так его оставить. Во-вторых, думаю, почти все племена отсюда до самого Арэна выступили, чтобы влиться в войско Камиста Релоя.