Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

Он был так поражен столь скорой победой, что даже не посмотрел на зрителей. София тем временем пробралась через толпу рыцарей и девушек и поспешила вниз по лестнице, а затем кинулась к боевой арене.

— Вы не сражались в полную силу, — с упреком сказал Фламберт Дитмару, как только оба подняли забрала. — Вы позволили мне выиграть. Это нечестно, мне следует потребовать повторного поединка!

Дитмар вздохнул. Он все еще лежал на земле и, похоже, не мог решить, стоит ли принимать помощь от противника.

— Вы и правда хотите разыграть представление перед этими коршунами наверху? — спросил он. — Может быть, сразиться всерьез, не на жизнь, а на смерть? Хотите ли вы подвергнуться риску быть раненым мною? Хотите, чтобы помимо отца я отнял у Софии и ее возлюбленного?

Фламберт покачал головой.

— Разумеется нет. Я не питаю неприязни по отношению к вам. То, что произошло между вами и Софией… в прошлом… — неуверенно произнес он.

— Дитмар! Что с ним, Фламберт? Он ранен? Он… Он…

София Орнемюнде обращалась к Фламберту, но не удостоила его ни одного взгляда. Она опустилась на колени в пыль рядом с Дитмаром и успокоилась, лишь увидев, что его глаза открыты, а лицо здорового цвета.

— Ничего не случилось, — сказал Фламберт.

Его голос прозвучал глухо и сразу вернул Софию в реальность. Теперь ей стало ясно, насколько ужасно она поступила. Ее бледное, нежное лицо залил багровый румянец.

— А я подумала… Я подумала… — Она одернула себя — и постаралась подарить улыбку Фламберту. — Я пришла, чтобы отдать должное своему рыцарю, — произнесла она явно с трудом.

Пока Дитмар сам поднимался на ноги, она поцеловала Фламберта. Зрители в коридоре радостными возгласами приветствовали пару. Но Фламберт не улыбнулся и не сделал попытки открыть ее губы языком. Он не мог забыть ее взгляд. Взгляд, обращенный на Дитмара из Лауэнштайна.

С приходом весны наконец снова начались боевые действия. Мириам предсказала по звездам, что Монфор ожидает подкрепления, и граф решил совершить вылазку. На Пасху, в то время, когда христиане проводили свои богослужения, он собрал рыцарей для нападения на осаждающих. Все воины графа сражались чрезвычайно мужественно, эта первая за всю войну кровопролитная битва продолжалась весь день. Много рыцарей и пеших солдат с обеих сторон погибли или были ранены на поле боя. Однако потери оказались напрасными. Воины из Тулузы не смогли разбить войско осаждающих, но и Монфору не удалось проникнуть в город.

— Все впустую! — неистовствовал граф вечером, опустошив уже третий кубок вина. — Разве вы не могли это предвидеть, госпожа Айеша?

Мириам пожала плечами. Ей также хотелось выпить вина, но кое-кто из испанских рыцарей, с недавних пор ставших ближайшими советниками графа, был знаком с религией мавров лучше, чем Раймунд. И Авраам, и Соломон предупредили Мириам, что она не должна пить вино и открывать лицо в их обществе.

— Звезды сообщают то, что они хотят сообщить. Я лишь посредник. И как посредник я предвидела, что Монфор получит подкрепление, и, поверьте мне, так и будет!

В последнем Мириам была уверена. Осведомитель Авраама, запуганный им священник, еще ни разу не подвел их.

— Вам следует отправить гонца к сыну, возможно, ему удастся освободить нас.

Раймунд, наследник графа, сражался где-то в Окситании с отдельными отрядами крестоносцев. Мириам не знала, насколько большим было его войско, и поэтому не хотела давать совет напасть на приближающееся подкрепление до того, как оно соединится с войском Монфора.

— Сперва я разберусь с этой маленькой Орнемюнде! — внезапно заявил граф. — Позовите Фламберта де Монтальбана!

Мириам смиренно кивнула и со вздохом облегчения покинула покои графа. Раймунд, похоже, уже был изрядно пьян, раз захотел решать столь незначительные проблемы сразу же после сражения. Видимо, вести о том, кто из рыцарей отличился в этот день, уже дошли до него, и Фламберт был одним из лучших. Рыцарь заслужил награду, однако Мириам не была уверена, что предложение Раймунда он воспримет как вознаграждение. Фламберт, несомненно, любил Софию, однако после его сражения с Дитмаром Мириам понимала, что этот вопрос еще не был решен. Она не присутствовала на поединке, лишь слышала сплетни. Дитмар, которого она встретила в покоях лекаря, не хотел рассказывать подробностей, однако она до сих пор помнила, как сияло его лицо и каким тихим, мягким был голос.

«Она на меня посмотрела…»

Юный рыцарь повторил эти слова не меньше трех раз, и Мириам редко видела такой блеск в чьих-либо глазах.

Да и Фламберт изменился после поединка с Дитмаром. Разумеется, он продолжал ухаживать за Софией, но не так, как прежде. Любезничал Фламберт теперь сдержанно, а София при этом выглядела пристыженной и робкой. Внимательная Мириам заметила, что ее взгляд постоянно провожал Дитмара, как только он попадал в поле ее зрения.

И перед последним сражением она не подарила Фламберту поцелуй.

Мириам не спускала глаз с двери, ведущей в покои графа, после того как сообщила Фламберту о приглашении. Это было не просто любопытство, она должна была знать, как он воспримет условия графа. Юноша выглядел чрезвычайно взволнованным, когда покинул покои Раймунда. Он явно ничего не видел и так спешил, что едва не столкнулся в коридоре с Мириам.

— Простите, саида, — пробормотал он, взяв себя в руки. — Я… был невнимателен. Но граф только что поставил меня в затруднительное положение… Скажите, вы предсказываете по звездам и для конкретного человека?

Мириам улыбнулась под покрывалом.

— Вам обязательно нужны указания звезд? Разве вам недостаточно совета подруги или друга? Если хотите, можете сопроводить меня к сеньору де Парижу.

Она еще не договорила, как у нее промелькнула мысль, что там он может встретить Дитмара. Хотя тот вряд ли будет проводить вечер после сражения с наставником, скорее он отправится в большой зал с другими рыцарями.

Похоже, Фламберт подумал о том же, но кивнул. Некоторое время спустя Мириам постучала в дверь комнаты лекаря.

— Войдите.

Соломон ответил сразу, однако он выглядел измученным. После сражения он часами занимался ранеными и наверняка успел поссориться не с одним из всегда присутствующих при этом цирюльников. Возможно, некоторые раненые не лишились рук или ног благодаря его лечению, которое основывалось на восточных знаниях, а не на мнении, что ампутация эффективней всего предотвращает гангрену. Сейчас он, совершенно обессилевший, сидел на своем любимом месте и пил мелкими глотками горячее пряное вино.

Мириам налила вина также себе и юному рыцарю, который недоверчиво посмотрел на нее.

— Иногда мне кажется, что вы вообще не мавританка, — пробормотал он, и Мириам смерила его строгим взглядом.

— Мы все разные. Один такой, другой этакий, — наконец сказала она. — А третьему и вовсе не следует раскрывать всему миру, кто он на самом деле.