Стилист - Александра Маринина

Оксана смирилась почти сразу, она, собственно, даже и непредпринимала попыток соблазнить Вадима, затащить его в постель. Задавила всебе все мысли о нем в тот же день, когда случайно оказалась перед нимполуодетой и не заметила в его глазах ни малейшей искорки интереса. А воттеперь все то, что так тщательно скрывалось и подавлялось, выплеснулось наружу.Она боялась, что через два дня ее убьют. И это вмиг сделало ее свободной отвсего, в том числе и от собственноручно наложенных запретов на мысли о Вадиме.

– Прости, Ксюша, – говорил Вадим, осторожно гладяее по волосам, – я не думал, что ты это так воспринимаешь. Ведь то, что мыс тобой пытаемся сделать, это не только для меня. Это и для тебя тоже. Если унас с тобой все получится, ты будешь счастлива всю оставшуюся жизнь.

– Я не буду счастлива, – пробормотала она сквозьслезы.

– Почему?

– Я не буду счастлива без тебя, – почти выкрикнулаона и зарыдала еще горше.

Руки Вадима, обнимавшие ее за плечи, дрогнули, онотстранился и попытался заглянуть в ее залитое слезами покрасневшее лицо.

– Что ты говоришь, Ксюшенька? Зачем ты так говоришь?

– Потому что это правда. Я люблю тебя. И мне никто ненужен, кроме тебя. Я ни с кем не буду счастлива. Только с тобой.

Вадим снял руки с ее плеч, встал и подошел к бару. Налив встакан на два пальца водки и плеснув тоник, он протянул напиток Оксане.

– На, выпей. Только залпом.

Девушка покорно выпила крепкий коктейль и поставила стаканна пол возле дивана. Она знала, что от слез лицо ее распухло и стало уродливым,но ей было все равно, потому что через два дня ее убьют и никто не может или нехочет ей помочь. Вадим подвинул кресло вплотную к дивану, сел как можно ближе кОксане и осторожно взял ее за руки.

– Девочка, я благодарен тебе за твои чувства. Наверное,я могу гордиться тем, что меня любит такая замечательная девушка. Я немиллионер, я обыкновенный государственный служащий, и зарплата у менянебольшая. Я не молодой киноактер, не секс-символ, не всемирно известныймодельер. Я – никто. И если молодая красавица говорит, что не может бытьсчастлива ни с кем, кроме меня, это значит очень много. Это, может быть, высшаяпохвала в моей жизни. Спасибо тебе, Ксюша.

Она все поняла. Она ведь была девушкой очень и оченьнеглупой. Слегка отодвинувшись, она высвободила руки, достала из карманахалатика платок, вытерла глаза и вымученно улыбнулась жалкой, дрожащей улыбкой.

– Но у тебя есть женщина, которую ты любишь, и все, чтоты затеял, ты делаешь ради нее. И, кроме нее, тебе никто не нужен.Правильно? – сказала Оксана охрипшим от рыданий голосом. – А я кажусьтебе смешной и навязчивой. Не бойся, я не буду приставать к тебе. Я бы никогдане сказала тебе, просто я очень испугалась этого уголовника и подумала, чтоесли мне суждено умереть через несколько дней, то… Впрочем, неважно. Мне ничегоот тебя не нужно. Я хочу остановиться.

– Чего ты хочешь? – не понял Вадим.

– Остановиться. Прекратить игру. Я не хочу больше житьс Есиповым. Даже видеть его не хочу. Я не хочу ложиться в постель с человеком,для которого деньги важнее меня. И я не хочу быть богатой, чтобы выбирать себемужа по любви, а не по кошельку, как ты мне обещал. Потому что я хочу быть стобой, а если это невозможно, то никакое богатство и никакая свобода выборамужа мне уже не нужны. Если я не могу выбрать тебя, тогда все бессмысленно.

– Но, Ксюша, сейчас еще рано останавливаться. Мы стобой не готовы. Я ведь объяснял тебе… В конце концов, если ты действительноменя любишь, ты должна подумать и о моих интересах. И не отказываться отпомощи, даже если сама ты утратила интерес к делу.

Оксана встала, плотнее запахнула длинный шелковый халат свысокими разрезами, открывающими при каждом шаге красивые длинные ноги, и вышлав ванную. Тщательно умывшись холодной водой, она хотела было нанести на лицопитательный крем, но подумала, что жирный блеск кожи не украсит ее. «Апусть, – с внезапным отчаянием подумала она. – Я ему не нужна. Онменя не хочет. Так какая разница, как я выгляжу? Чем хуже, тем лучше».

Выбрав из выстроенных на полочке кремов самый густой, онастянула волосы на затылке и скрепила их заколкой, туго повязала полиэтиленовуюповязку, предохраняющую волосы от попадания на них крема, и наложила на вселицо жирный белый состав. Глаза по контрасту сразу стали казаться почтичерными, сверкающими и огромными. Вызывающе вздернув подбородок и распрямивплечи, она вернулась в комнату, но Вадима там не обнаружила. Он был на кухне и,по обыкновению проявляя полную самостоятельность, готовился жарить яичницу спомидорами.

– На твою долю жарить? – спросил он, необорачиваясь, когда услышал шаги Оксаны у себя за спиной.

– Да, будь добр, – ответила она ровно, будто и неплакала навзрыд совсем недавно.

Есть ей совсем не хотелось, но здоровый аппетит являетсясвидетельством спокойствия духа, тогда как его отсутствие говорило бы онервозности. Она дала слабину, это было непростительно, но что случилось – тослучилось. Больше не случится. Во всяком случае, не на глазах у Вадима.

Налив себе еще одну порцию водки с тоником, она взяласигарету и уселась на кухне, опершись затылком о стену и закрыв глаза. Всесразу стало скучно и неинтересно. Не нужно. Бессмысленно. Только теперь Оксанапоняла, что острый интерес к Вадиму, желание быть с ним рядом, видеться с ним,разговаривать, вместе обсуждать и решать какие-то проблемы придавали смысл еежизни. Она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда подавляла всебе неприязнь к Есипову, преодолевала отвращение, ложась с ним в постель,потому что знала: это та цена, которую она платит за свою любовь. И чем вышебыла эта цена, чем сильнее были подавляемые ею чувства, тем лучше, драгоценнееделалось для нее то, за что платилась такая высокая цена. Ведь понятно же, чтодешевая ерунда не может стоить так дорого. Вадим придавал ее жизни вкус, цвет,насыщенность. Вадим заставлял ее думать, двигаться вперед, что-то изобретать,стараться, совершенствоваться, учиться чему-то. Ей хотелось нравиться ему. Ейхотелось, чтобы он ее одобрял и хвалил.

А теперь ничто не заставит ее продолжать эту историю сЕсиповым и его издательством, историю, которая в одно мгновение стала муторной,скучной, ненужной и отвратительной. Учитывать интересы Вадима? Иными словами,самой заняться устройством и укреплением его будущего благополучия, его счастьяс другой женщиной? Ну уж нет. Не дождетесь. Вот пусть другая женщина и помогаетему, пусть она, а не Оксана, распускает слюни и изображает мамочку, когда уЕсипова встанет. Что же, Вадим свою красотку бережет, под чужого мужика радиденег не подкладывает, а ее, Оксану, не щадит, тратит направо и налево?

– Она красивая? – спросила она, не открывая глаз.

– Кто?

– Эта женщина, которую ты так любишь.

– Нет, не очень. Для меня она лучше всех, но еслисудить объективно, то внешность у нее вполне стандартная.