Безмолвие - Джон Харт

– Тимми…

– Прости, Клайд. Так или иначе, а я собираюсь с этим разобраться.

После этого Тимми ушел. Он сказал несколько слов остальным, и они затопали по ступенькам в церковь.

Все пошло наперекосяк.

Хант это чувствовал.

Скользнув в машину, он завел двигатель и проехал четыре мили до точки приема сигнала. Он уже дважды бывал здесь, на песчаной обочине с видом на далекий город. Сначала Хант позвонил Джонни и Джеку, но его сразу переадресовывали на голосовую почту. Быстро и четко выговаривая слова, он объяснил, что происходит, и дополнил сказанное коротким текстовым сообщением.

Если вы на болоте, уходите.

Если уже нет, держитесь подальше.

А потом Хант выкинул такое, чего не делал никогда.

Он позвонил репортерам.

Всем, кого знал.

Джонни переходил с одного уровня сознания на другой так, словно его протаскивали через дыру в стене. Только что Айна улыбалась в отблеске огней, и вдруг она оказалась над ним, только шрамы исчезли. Она смотрела теми же темными глазами, но губы изменились. Из-за ее спины выглядывало утреннее небо.

– Где я?

Она отвела взгляд и крикнула кому-то вниз:

– Он очнулся.

Джонни попробовал подняться, но оказалось, что он пристегнут к гамаку ремнями.

– Что?..

– Ты бо́льшую часть ночи метался. Я подумала, вдруг свалишься.

– Меня сейчас стошнит.

– Тогда давай. Не стесняйся.

– Ты ведь Кри, верно?

– Не говори так, будто мы друзья.

Она скользнула в сторону, пропав из вида, и Джонни попытался собраться с мыслями. Он был на своем дереве, в своем гамаке.

Значит, Айна давно умерла.

И Мэрион тоже…

Джонни снова ощутил спазм в желудке, и его чуть не вырвало. Он коснулся лица, потом дотронулся до дерева.

– Джек! Ты там?

– Я тут!

Конечно, он тут.

Джек.

Старый добрый Джек.

Джонни замер, вспоминая сон.

Айзек…

Изогнувшись в гамаке, Джонни сжался в клубок от внезапной боли, вызванной воспоминаниями об Айзеке.

Айзек…

Джон не находил слов.

Всё в порядке…

Нет…

Ради вашей жены, сказал Айзек. Ради матери вашего ребенка и ради вас…

Перед лицом такой доброты, такой жертвы Джон Мерримон зарыдал…

– Эй, чувак, ты спускаешься?

Джонни знал, что внизу его ждут какие-то неприятности. Он чувствовал их в своем друге, в Пустоши, ощущал копов, движение, гнев. И отогнал это от себя, чтобы снова подумать о той жизни, которую не прожил. Вердина предупреждала его об опасности снов. Жизнь может поблекнуть, говорила она. Эта жизнь, твоя.

– Джонни, ну давай, чувак. Мне не терпится убраться отсюда.

– Да ладно, Джек. Штаны подтяни.

Расстегнув ремни, Джонни спустился и увидел Джека и Кри, грязных и явно не выспавшихся.

– Вот. Спасибо. – Он протянул ремни.

– Ты в норме? – спросил Джек. – У тебя кровь идет.

– Что?

Джек показал, и Джонни потрогал горло, вымазав пальцы в крови.

– Это всего лишь царапина, – сказала Кри.

Но Джонни видел, что она лжет. Порез на горле был ровный и тонкий, как от бритвы.

– Какого черта?

– Я говорю, это всего лишь царапина.

– Что происходит, Джек?

– Ладно, слушай…

Джек говорил, как адвокат, излагающий факты по делу, по порядку и предельно ясно: пещера, копы, тела. Джонни впитывал информацию как губка. Не поддавался эмоциям, гнал мысли о том, что на этой любимой им земле убито столько людей.

– А как насчет тебя? – Он пристально посмотрел на Кри. – Какое тебе до всего этого дело?

– Не у одного тебя вопросы.

Джонни отметил про себя, что девушка недоговаривает. Она старалась выглядеть равнодушной, но не могла спрятать недоверие, неприязнь и почти звериную настороженность. Она выглядела как Айна; в ней текла кровь Айны. По спине Джонни пробежали мурашки.

– Зачем ты залезла на дерево? – спросил он.

– Кто-то должен был за тобой присматривать.

Джонни потрогал порез на горле.

– Какой сегодня день?

– Ты что, шутишь?

Джонни не шутил. Он мог проспать в гамаке дня два, даже три. Все тело ныло. Он умирал от голода и жажды.

– Погодите минуту.

Джонни отвернулся; нужно было подумать. В Пустоши копы, а шериф Клайн убит. Кри, похоже, в курсе здешних дел или, по крайней мере, что-то чувствует.

– Говоришь, в пещере нашли кого-то живым?

– Думаю, он в реанимации.

Джонни посмотрел вдаль, на болото. Ему хотелось вернуть свою жизнь, свой дом. Но тут заговорил Джек.

– Нам нужно уходить, – сказал он. – Сейчас же.

– И куда? – спросил Джонни.

– Туда, где тебя не найдут.

– Я ничего плохого не сделал. Здесь мой дом.

– Верь мне, Джей-мэн, как своему другу и адвокату. Тебе не следует там появляться, пока все не уляжется.

Джонни решил не возражать. Нужно было поесть. И подумать. Про сон и про Кри. И про то, что все это значит.

– Ладно, – согласился он. – Я знаю такое место.

* * *

Закусочная Леона в такую рань пустовала, но сам Леон был на месте. Джонни увидел его, когда они пересекли поле за вымоиной. Хозяин переворачивал мясо на гигантской плите в глубине просторного бара. Знакомый наклон головы, массивные плечи. Еще до того, как Леон повернулся, Джонни знал, что сейчас увидит.

Он выглядел, как Айзек. То же широкое лицо, глубоко посаженные глаза, спокойствие, легкая улыбка. Джонни видел, как она скользнула по лицу и тут же исчезла. Леон смотрел на Джека и Кри. Потом закрыл крышку плиты и вытер руки о фартук.

– И что все это значит?

– Доброе утро, Леон.

– Джонни. – Он перевел взгляд на Джека, но остановился на Кри. – Юная леди.

– Как твоя грудь? – небрежно спросила Кри.

Леон не отреагировал.

– Вы знаете друг друга? – удивился Джонни.

– Встречались, – ответила Кри, после чего наступила неловкая пауза. Кри молчала, Леон старался не встретиться с ней взглядом.