Динка. Динка прощается с детством - Валентина Осеева

Потолкавшись на базаре, мальчик отнес одной старой барыне на дом рыбу. Рыба была не тяжелая, но живая. Она била хвостом и выскальзывала из корзинки. Барыня пугалась и жалела ее.

– Ах, боже мой! – всю дорогу говорила она. – Невозможно сочетать свои вкусы с жалостью! Я всегда покупаю к обеду живую рыбу и всегда так расстраиваюсь, что потом весь вечер мучаюсь мигренью!

Леньку она не жалела и дала ему только пять копеек, не впустив дальше порога черного хода.

Ленька снова вернулся на базар, но заработать уже больше не пытался, а купил только хлеба и большой кусок сахару.

«Теперь можно идти к Степану!» – весело подумал он и, решив, что его новый друг тоже соскучился и сильно обрадуется его появлению, заявился к Степану не просто, а трижды кукарекнув под его дверью.

Но на Степана это произвело обратное впечатление.

– Ты чего кукарекаешь? – ворчливо сказал он. – Терпеть не могу петухов! Меня в детстве одна такая птица полчаса клювом долбила! Следующий раз лучше мяукай, если это тебе необходимо!

– А может, и кошка вас в детстве полчаса царапала? – засмеялся Ленька.

– Нет, кошки ко мне всегда хорошо относились, – серьезно сказал Степан и, пристально взглянув на Леньку, спросил: – А ты что какой-то вытянутый сегодня? Почему не являлся?

Ленька отговорился делами и стал рассказывать про своего хозяина.

– Убили? – удивился Степан. – Ну что ж! Плохого человека не жалко. А для тебя это просто спасение! Давай-ка по этому случаю выпьем за помин души твоего хозяина крепкого чайку!

Они вскипятили чай. Ленька положил на стол хлеб и сахар. Но сахар у Степана был.

– Бери обратно свой сахар, – сказал он.

Чай пили молча. Ленька снова вспомнил о сыщике и, не зная, как начать о нем разговор, сидел тихо, с хмурым, озабоченным лицом.

– Что это ты кривишься, как будто тебя напоили касторкой? – прихлебывая чай, спросил Степан.

Ленька засмеялся и, осмелев от его шутки, спросил:

– А что, Степан, тот предатель, про которого вы говорили, – какой он из себя?

Степан поставил блюдечко с чаем на стол и круто повернулся к мальчику:

– Ты что, знаешь ли, понимаешь ли, аппетит мне портишь? Какого мне черта нужно, понимаешь ли ты, как он выглядит? Что я, понимаешь ли ты, здоровьем его интересуюсь или замуж за него собираюсь? – возмущенно сказал он.

– Да нет… Я просто так спросил! – испугался Ленька.

– Тьфу! – сказал Степан, вскакивая. – И какой дьявол дернул меня за язык! Чтоб я больше не слышал от тебя ни одного вопроса по этому поводу! – шагая по комнате и останавливаясь перед Ленькой, закричал он.

– Ладно! – махнув рукой, сказал Ленька. Ему и в самом деле показалось вдруг, что беспокойство его напрасно.

А Степан, словно расстроившись чем-то, все ходил и ходил по комнате, долговязый, небритый, в рваных носках… но бесконечно близкий и дорогой Ленькиному сердцу. И поэтому, несмотря на то что Степан рассердился и прикрикнул на него, Ленька спокойно допил чай, ополоснул чашки и, собравшись домой, крепко обнял своего друга. Тот взлохматил ему волосы, заглянул в глаза:

– Ты не забывай меня, приходи. Можешь даже ночевать тут. Койка свободна. Я ведь работаю ночью.

«А где вы работаете?» – хотел спросить Ленька, но вовремя прикусил язык и, поблагодарив, простился.

В семье Арсеньевых произошло большое событие – помолвка Лины с Малайкой. Для детей это было только неожиданное развлечение, волнующее своими необычайными приготовлениями. Никто из них не мог даже представить себе, что Лина уходит, что она уже не будет постоянным членом их семьи, не будет ласково и ворчливо заботиться о них, не прибежит на их плач и смех, хлопотливая, горячая от плиты. Привыкнув с пеленок считать Лину такой же своей, какими были в доме дедушка Никич, Катя и мать, они и не думали о разлуке с ней, а, уступая взрослым, только мысленно соединяли ее с Малайкой, которого очень жалели и любили; им казалось, что после свадьбы Лины Малайка просто прибавится к их семье и всем будет очень хорошо и весело.

Совсем иначе смотрели на это событие взрослые.

– Плохо, плохо будет вам, сестрички, без Лины, – вздыхая, говорил Олег. – Рушится главный столп вашего благополучия.

– Ну мало ли что! Конечно, трудно! Но для нее такой муж, как Малайка, – это счастье! – убежденно говорила Катя. – Как-нибудь справимся… Что делать!

– Конечно, справимся… Все это пустяки… Жить можно по-всякому, хуже, лучше… – грустно улыбаясь, говорила Марина. – Но опустеет дом. И это будет очень тяжело. С Линой так много связано, и так все мы привыкли к ней… – Глаза Марины туманились, но она быстро справлялась с собой и, смеясь, говорила: – Распустилась я в последнее время. Не могу спокойно принять эту разлуку.

– Да какая разлука? Будете жить в одном городе и каждый день видеться! Все это чепуха, Маринка! Давайте лучше подумаем, как нам снарядить нашу невесту. Чтобы все было, как говорят в деревне, «по-богатому»… – улыбнулся Олег.

– Я буду шить Лине приданое, – задумчиво сказала Катя. – Надо купить полотна…

И она начала перечислять, сколько, по ее мнению, надо сшить белья в приданое.

– Так поезжай завтра в город и купи все, что надо, – давая ей деньги, сказал брат. – Заложим жен и детей, а выдадим нашу Лину как полагается! Кстати, роскошный свадебный подарок у меня уже есть! – лукаво усмехаясь, добавил он.

– Уже есть? Какой? – удивились сестры.

Олег откинулся назад и весело расхохотался:

– А сервиз? Забыли? Массивный чайный сервиз с золотом!

– Постой, это не тот, что ты подарил нам с Сашей на свадьбу, а потом, когда ты женился, мы подарили его твоей жене? Не тот? – живо спросила Марина.

– Тот! Тот самый! – окончательно развеселился Олег. – Он уже выдержал две свадьбы, выдержит и третью!

Сестры засмеялись.

– Так неужели он еще сохранился? – спросила Марина.

– Великолепно сохранился! Лежит в кладовке целехонек. А кто же пьет чай из таких дорогих чашек? Это же одно беспокойство! Я охотно подарю его Лине. Она любит всякие безделушки.

– Роскошный подарок! Как это тебе пришло в голову?

– А как это вам с Сашей пришло в голову передарить мне на свадьбу мой же подарок? – хохотал брат.

– Да у нас не было ни копейки денег! И вдруг ты женишься! Мы ведь твою жену не знали тогда… Ну, думаем, надо что-то хорошее дарить, а то еще обидится…

– Так хоть бы меня предупредили! Хорошо, что я сразу понял, в чем дело!

– Ну, довольно смеяться! Значит, у тебя этот трехсвадебный сервиз! А у нас что с Мариной? – озабоченно сказала Катя.